Одиссея инженера Волкова. Семен Вольфсон

она мне про заказные письма. Когда приносишь их, надо, чтобы получатель в уведомлении о вручении расписался, а если его дома нет, то заполняешь специальное извещение и его бросаешь в почтовый ящик. Тогда за письмом придется на почту идти.

      Её подруги засмеялись. Ну, я и говорю, опять спокойно так:

      – Тебя, Катерина, послушаешь, и сразу видно, где у тебя наболело.

      Снова загоготали, видно в точку попал. А в третий раз, когда она со своим «Мандуховичем подъехала» (я как раз почту сортировал), развернулся и зло так ей:

      – Если еще раз моего отца обидишь, я тебе так врежу, что юлой закрутишься и трусы свои с прокладками потеряешь.

      Смотрю, товарки её все замолчали: видят, дело-то серьёзное. А я чуть не засмеялся: не кулаками же с ней разбираться мне, поработавшему по всей стране в разных СУ и СМНУ, с зеками бывшими, и с алкашами, и с работягами-алиментщиками. Меня и не так проверяли разные начальники. Да ни с чем и отъехали.

      На следующий день сижу, письма и газеты потихоньку раскладываю, увлекся – это как пасьянс. Сойдутся газеты по «ходовику», или пропущу кого-нибудь: хорошая тренировка на внимательность. Вдруг мне из-за спины бац на стол тарелка с пловом, горячим ещё.

      Смотрю, стоит Катерина.

      – Угощайся, а то один чай пьёшь.

      А у меня, правда, по утрам аппетита не бывает, только к вечеру да ночью, как у зверя у какого. Но я не отказываюсь, спасибо говорю.

      Плов вкусный оказался. Еду она из дома приносит и у нас на плитке разогревает. Дома-то муж тяжелобольной, лежачий, вот она и не успевает поесть, сюда иногда приносит.

      Так и пошла у меня работа. Почту с утра разбираю, разношу. День за днём так и катит. Скучать не приходится. Даже чувствовать себя лучше стал.

      Надо сказать, что у нас, как в любом небольшом коллективе, принято всякие праздники отмечать. Как-то Антонина в свой день рождения принесла торт. Открыла коробку, а он уже разрезан на кусочки по числу участников. Заварили чаю, пили, хвалили торт, желали новорожденной всяких благ. И сама она довольная была, улыбалась.

      С тех пор прошло недели две. Помню, сидим, почту раскладываем по ходовику; пятнадцать минут, как рабочий день начался. Вдруг дверь открывается, входит Катерина – во рту сигарета, ну, прямо хулиганистый мальчишка, и как ни в чём не бывало, нетвёрдой походкой (видно, что выпила) направляется к стеллажу с газетами и письмами. Обычно-то она рано приходит, а тут припозднилась. Не глядя ни на кого, безразлично так обронила: «А у меня сегодня день рождения.»

      Все промолчали, только Галька буркнула:

      – Ну, поздравляю!

      И весь тут праздник. Мне от этой Катиной фразы и нетрезвости ее как-то не по себе стало. Тем более что у нас с ней к этому времени установились приятельские отношения. То она мне чаю принесет, то я её «кока-колой» угощу. Мне из разговоров было кое-что известно про её жизнь. «Ах, ты, – думаю, – мальчонка в юбке с накрашенными губами! Ну, я тебя достану, запомнишь свой день рождения!»

      Задумал я праздник ей устроить: не просто поздравить, а через нашу районную газету,