Свидетелей не оставлять. Сергей Зверев

виннике – винном отделе – очередь была совсем крохотная. Радовал и выбор, глаза разбегались от обилия бутылок, ярких этикеток. Так, посмотрим. «Вишневый ликер» – это из области дурного вкуса. «Мальвазия» – слишком претенциозно. «Бренди» – грубо, «Мартини» – вульгарновато. Шампанское – чересчур в лоб, примитивно. Ну а главное – дорого, дорого и еще раз дорого… Вот она, родимая, притулилась в углу. «Моя вторая мама» – так прозвали тебя в народе, а народу надо верить. «Беленькая», с винтом. Завод «Кристалл». Просто, сурово, патриотично. Стоит всего ничего, а градусов полно. Бабы от водки мягкими становятся, податливыми.

      – «Столичную»! – «Гусар» протянул чек, и бутылка угнездилась в его сумке из дешевого кожзаменителя, висящей на плече.

      Теперь цветы. Неподалеку целый ряд торговцев, обливающихся потом в этот не по-апрельски жаркий день. Ох, цены, цены. Нет для вас преград. Нет непокоренных вершин. Зубы у вас, как у акулы… Но, пожалуй, не стоит баловать с самого начала. И к чему откровенные намеки в виде букета цветов? Порядочной женщине это может не понравиться. Да и, честно говоря, не в его правилах дарить цветы. Последний раз он их посылал, когда положение с деньгами было несравнимо лучше, чем сейчас. Посылал не женщине, а народному судье Санину на похороны с припиской: «Спасибо, что безвременно оставил нас»… Нет, не будет он сегодня дарить цветы. В газете писали, что их запах может быть вреден для здоровья. Он не причинит даме вреда.

      Слава Гусявин, справивший в конце прошлого года свое тридцатилетие, мог составить длинный список вещей, которые он любил и не любил. Любит он женщин, домашний уют, вкусную еду. Ему очень часто нравились вещи, которые, к сожалению, по воле злодейки судьбы оказывались во владении других людей. Тогда душа его вскипала от подобной несправедливости, и он прилагал все усилия, чтобы устранить такой перекос в мировом порядке. Часто, даже очень часто это удавалось сделать без каких-либо трагических последствий. Но иногда вмешивался злой рок, и черный ветер приносил в жизнь его то, что он не любил и от чего хотел держаться как можно дальше. А не любил он все связанное с Уголовным и Уголовно-процессульным кодексами. Не любил следствия и следователей, суды и судей, приговоры, колючую проволоку, конвоиров. Лучше бы их вообще не существовало на грешной земле, но, к сожалению, это мировое зло неизбежно. И неизбежными были, похоже, три ходки по «памятным местам», где побывали многие замечательные люди. И – Гусявин…

      «Если вы не боитесь помочь обрести себя человеку, который однажды оступился, но полон решимости начать новую жизнь, напишите. Меня зовут Вячеслав. 30/180/70. Моя душа устала скитаться в космосе среди холодных душ». Объявление в газету сочиняли на досуге всей братвой. Насчет космоса и холодных душ придумал Штепсель – старый мошенник, отматывающий шестую судимость, и все за «куклы». Дело это было занятным, должно было скрасить один из долгих вечеров в ИТУ строгого режима в Иркутской области… Нельзя сказать, что после этих объявлений обрушилась лавина писем. Но их пришло достаточно, чтобы поразвлечь братишек. Были среди них написанные в романтическом