Принуждение к любви. Александр Звягинцев

убедил в своей преданности и в какой-то момент доказал, что господину сенатору было бы удобно и выгодно иметь при себе контору, которая могла бы выполнять бесконечные деликатные поручения как самого господина сенатора, так и его друзей и партнеров.

      В этой-то конторе Бегемот и предложил мне получать жалованье, когда я ушел из «Эха». Взамен на выполнение кое-каких поручений. Когда я при первом же разговоре предупредил его, что криминал исключается, Бегемот скорчил такую рожу, будто я говорил о скотоложестве.

      «Валечка, спать спокойно – мой принцип!» – провозгласил он.

      Сразу же вспомнилось, что ему регулярно снится промерзший, запертый гараж, из которого уже нет выхода.

      В тех досье, которые я составлял на различные фирмы и компании, действительно не было ничего криминального, да и заниматься противоправными действиями ради этого не было никакой нужды. Как известно, даже разведки развитых государств большую часть нужной информации получают из открытых источников, потому что знают, где искать, и не ленятся это делать. А уж как пускали в ход составленные мной досье Бегемот и его босс, я, как всякий истинный интеллигент и чистоплюй, не интересовался. Или делал вид, что не интересуюсь.

      Но сегодняшний нежданный вызов мне почему-то не понравился. Что-то меня в нем настораживало.

      Допив капучино, я постучал костяшками пальцев по столу. Этот мудозвон мне надоел.

      Бегемот, наконец, соизволил обратить свой сумрачный лик в мою сторону.

      – Ну? Белый господин соизволит что-либо сказать?

      Но Бегемота теперь не так-то легко было смутить, он натаскался там, среди своей элиты, обтесался, заматерел и сам научился кидать понты.

      – Извини, – с легкой, но уловимой насмешкой сказал он.

      Видимо, его даже слегка позабавило мое раздражение, но он не собирался придавать ему никакого значения. Вот такой он теперь стал, этот мудила. Простите великодушно, бывший мудила.

      – Ты свою бывшую газетку за прошлый месяц читал?

      Наконец он перешел к делу. Но при чем тут «Эхо»? Газету я по старой памяти просматривал, но и только.

      – Смотря что…

      Бегемот вытащил из ящика стола номер «Эха» и протянул мне. Подвал с материалом, который назывался «Бучманский гамбит», был отмечен маркером. Фамилия автора Степаниди ничего мне не говорила – скорее всего, псевдоним. Причем откровенный такой, демонстративный.

      – Не читал, – сказал я.

      – Прочитай, – фыркнул Бегемот. – Мне нужно знать, откуда тут ноги растут. Кто давал информацию? Кто предоставил документы? Они для внутреннего пользования, принимались на закрытом заседании дирекции, не подлежали размножению и разглашению, а тут – полный текст. В общем, мне нужно знать все.

      – Тебе или…

      – Без разницы, – сухо отрезал Бегемот. – А что, тебе этого мало?

      Его тон мне не понравился. Впрочем, плевать на его тон, мне все тут не нравилось почему-то. Если бы еще знать – почему именно?

      – Слушай, Бегемот,