Небесная тропа. Марианна Владимировна Алферова

взгляде есть такое… что-то, вызывающее желание, нет, не обнять, а отступить на шаг.

      – Да, да, тебе нравится быть принцессой, причем принцессой добренькой. Недаром к тебе липнет всякая шваль. Вроде той девчонки, которая явилась к нам пообедать и нечаянно прихватила с собой мамину норковую шапку. Одно приятно – после этого случая эта тварь к нам носа не кажет.

      – Я же не виновата, что все, кого я жалею, оказываются подонками!

      – Так зачем тебе кому-то помогать?

      – Иначе не могу.

      – Что значит «не могу»? – раздраженно переспросил Белкин. – Хочу тебе напомнить, что ты не своими денежками соришь, а моими. Ты еще и рубля не заработала.

      Танчо нахмурилась.

      – Так ты дашь полтинник, или нет? – спросила надменно.

      – Ладно, раз уж конец сессии, дам, – милостиво пообещал Белкин.

      Тем временем Ирина поставила перед ним тарелку. Яичница с ветчиной – любимый мужнин завтрак.

      – Ветчинка-то у тебя подгорела, – морщился Белкин, ковыряя вилкой в тарелке. – А еще два куска выбросила. Почем нынче ветчина? Дорого. Неэкономная ты хозяйка. При моих доходах могла бы…

      – Ну вот, опять! – страдальчески закатила глаза Ирина. – Подумаешь, какой-то кусок. Мелочь!

      – Мне эти мелочи с неба не валятся! За каждый рубль драться приходится. Когтями и зубами! И за все платить! За все это! – Широким жестом Белкин обвел кухонный гарнитур из натурального дерева, похлопал по обитой бархатом спинке «уголка», выразительно ткнул пальцем в стеклянный шар светильника над головой. – Даже в этой скатерти частица моего пота и моей крови! – Белкин потрогал свежий шрам на лбу – след от удара обрезком водопроводной трубы, дело рук неизвестных налетчиков. – Не говоря о самой квартире! Но никто не ценит!

      – Да ценим мы, ценим! – спешно воскликнула Ирина, пытаясь прервать бесконечную тираду.

      – Вот– вот, «цени-и-м», – передразнил Белкин. – Да какой тон! Думаешь: лишь бы отвязался! К собаке и то лучше относятся. Кофе сладкое не можешь сделать.

      – Сладкий, – автоматически поправила Танчо.

      – Сладкое! – настоял на своем праве коверкать слова Белкин. Он оттолкнул чашку с недопитым кофе и поднялся. – Я сегодня поздно, – предупредил он кухонную мебель и сидящих на ней женщин.

      –Я в институт, на консультацию. – Танчо поднялась следом.

      – Идите, куда хотите. – Ирина отправила в рот кусок ветчины, делая вид, что утренний разговор, такой же, как сотня других утренних разговоров, не произвел на нее никакого впечатления.

      Но Танчо видела, что мать уязвлена.

      – Мама, у него работа нервная, – попыталась оправдать отца Танчо.

      Ирина взорвалась:

      – Тоже мне, князь! Явился в Питер из какой-то сраной деревушки под названием Говняные столбы…

      – Он же городской и вовсе не… – попыталась возразить Танчо.

      – Все равно приезжий! Если бы я на свою площадь его не прописала в свое время, неизвестно, где он сейчас был, каким бизнесом занимался, сидел бы в своих Говняных столбах, коровам хвосты крутил! – Ирина закурила сигарету. Пальцы у нее дрожали. – Почему он об этом