Адам и Ева. Людмила Попова

она погибнет… Тщетно он пытался встать, мешала её тяжёлая голова…

      И вдруг вода брызнула со всех сторон подобно джакузи, обмывая их как грязную посуду. Он стал собирать воду в пригоршни, чтобы напоить её. Тотчас перед ним полилась толстая струя, словно из невидимого крана. Вода была чистая, прозрачная, наверное, от яркого света. Он сделал несколько глотков и подставил её рот. Она глотала, но не открывала глаз, очевидно, от слабости. Он наполнил её желудок, потом положил животом к себе на колено, и вода вылилась наружу. И снова подставил её рот под живительную струю…

      Она открыла глаза, зажмурила их. Опять осторожно открыла, оглядываясь вокруг. Бурая пыль сменилась ярким белым светом. И много воды. Это хорошо. Она пошевелила пальцами в поисках еды. В воде обычно находилось что-то съестное. И нашла какой-то кусок. Дрожащей рукой положила в рот. Он тоже что-то жевал.

      И вдруг появилась рыба. Фарфоровое блюдо зависло в воздухе, а на нём лежала жареная рыба. Она вспомнила, как это вкусно.

      Их нисколько не удивило появление блюда с жареной рыбой. В последнее время с ними происходило столько необычного!

      Улыбаясь, он оторвал кусок рыбы и протянул ей. Они стали есть, набивая рот и глотая почти не жуя. А ведь в рыбе должны быть кости… Только он об этом вспомнил, как рыба наполнилась костями, и им пришлось выплюнуть то, что было во рту. Он решил, что лучше бы без костей, и кости пропали…

      Они продолжили трапезу…

      Теперь было светло, и они смогли рассмотреть друг друга. У неё были спутавшиеся тёмные волосы и карие глаза. Длинные ногти на руках и ногах. У него отросли не меньше. Он был русый и синеглазый. Одежда на нём… Впрочем, разве можно было это называть одеждой?! Она перевела взгляд на себя. Когда-то вместо этих грязных и мятых лохмотьев на ней были синие джинсы со стразами на карманах и шелковая блуза цвета оранж… Надо же! Точно такая одежда заменила на ней лохмотья! А ноги… сейчас она бы хотела удобные мокасины под блузку… И тотчас мокасины цвета оранж обули её ноги… Ах, ногти… Как они упираются! Ведь разорвут обувку… Ножницы бы, чтоб обрезать… И ножницами, появившимися в её руках, она старательно обрезала ногти на ногах, потом на руках… И подала ножницы ему. Он принялся за туалет, а она критически оглядывала его наряд, представляя, какая одежда ему пошла бы больше: джинсы, футболка с неброским принтом, замшевые мокасины… И вот он уже одет по её вкусу. А она, переведя взгляд на свои руки, пожелала маникюрный набор и оранжевый перламутровый лак… И трусики с лифчиком, и гигиенические салфетки, и духи «Диориссимо», и губную помаду… В общем, всё, чем обладала раньше. И всё возвращалось к ней точно в таком виде, который она помнила. Вскоре перед ней оказалась куча всякого барахла, с которым она удивительно ловко справлялась… Он тем временем встал и решил пройтись, оглядеть окрестности…

      Но, сделав пару шагов, наткнулся на стену. Пощупав руками, обнаружил, что они находятся как бы на дне стеклянной