Приключения в стране бизонов. Луи Буссенар

пропустил он сквозь зубы. Вдруг на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука и кто-то проговорил осипшим басом:

      – Если у вас нет лестницы, то полковник Джим может вас подсадить.

      Фрикэ быстро повернулся и увидел перед собой ковбоя богатырского роста; с первого взгляда было ясно, что это абсолютно неотесанный мужлан – как внешне, так и внутренне. Такие люди сами про себя говорят, что они полукрокодилы, полулошади.

      – Что за чудище! – вскричал француз. – И потом, что это за фамильярность? Прочь лапы, не то я так вас тресну…

      Публика окончательно развеселилась и залилась бурным хохотом.

      Ковбой руки не снял, поэтому Фрикэ оттолкнул его, и так сильно, что тот – правда, он был пьян – отлетел на три шага и едва не упал.

      Богатырь оправился, поднял кулак и закричал хриплым голосом:

      – Я тебе башку размозжу!

      – А я тебя сломаю как спичку! – пронзительно крикнул Фрикэ, делая прыжок и становясь в безукоризненную позицию боксера.

      Американцы вообще очень плохо воспитаны или даже, можно сказать, не воспитаны вовсе, но они не задиристы и в глубине души скорее добродушны и благожелательны. Многие из зрителей пожелали прекратить сцену, и один из них обратился к Андрэ:

      – Джентльмен, увели бы вы вашего друга. Полковник Джим пьян, может выйти несчастье.

      – Спасибо, джентльмен, – холодно отвечал Андрэ, – но ваш полковник поступил с моим другом чересчур грубо и дерзко и заслуживает хорошего урока.

      Он обратился к парижанину:

      – Не робей, Фрикэ!

      Массивный кулак ковбоя опустился, но встретил пустоту: Фрикэ ловко увернулся.

      – А еще полковник! Вы боксируете словно стоптанный башмак. Вот вам за это!

      Раздался глухой удар. Кентукиец завыл от боли. Глаз его моментально вздулся, закрылся и посинел.

      Растерявшийся гигант, видимо не привычный к настоящему, правильному боксу, вообразил, что, схватившись с противником грудь о грудь, он легче одолеет его.

      Фрикэ отпрыгнул на три шага назад и крикнул в публику, что, так как противник не соблюдает правил бокса, то и он, Фрикэ, не будет их соблюдать.

      – Правильно!.. Прав француз!.. Пусть он действует как хочет!.. – послышались голоса.

      – Ну-с, так вот вам! – сказал Фрикэ и брыкнул обеими ногами так, что ковбой упал как подкошенный.

      В бешенстве вскочил он и кинулся на Фрикэ, как ошалелый бык, уже окончательно ничего не видя и не соображая.

      Парижанин опять ускользнул от удара и снова ударил ковбоя ногой, а вслед за тем и кулаком в грудь. Удар за ударом посыпались на несчастного верзилу. Трещали кости, текла кровь, вскакивали шишки и синяки. Избитый богатырь упал на землю, почти без чувств. Фрикэ, даже не запыхавшись, взял за повод свою громадную лошадь и подвел ее к лежащему полковнику.

      Публика смотрела с удивлением.

      – Полковник, – сказал он своим пронзительным голосом, – хотел подсадить меня на лошадь, но сделал это грубо, недостойно джентльмена. Я проучил его за это. Больше я ничего