Молчание Курочки Рябы. Наталья Александрова

определился…

      Она отключила мобильник и уставилась на собственное отражение, словно ждала от него умного совета. Отражение, однако, хранило молчание и посоветовать ничего не могло.

      Тогда Лола подумала, что ей немедленно нужно посоветоваться с Пу И. Ее любимый песик редко давал хозяйке ценные советы, но он так преданно смотрел на нее своими круглыми выразительными глазками, что у Лолы тут же возникала какая-нибудь толковая идея.

      Тут она вспомнила, что Пу И не встретил ее в дверях квартиры, как он делал каждый день, и вообще до сих пор не показался ей на глаза. Это было просто удивительно. Чем это он так занят, что не заметил возвращения хозяйки?

      – Пу И, детка, иди ко мне! – воскликнула Лола ласково.

      Пу И не показался на глаза. Более того, он даже не отозвался на призыв хозяйки, даже не подал голос.

      – Пу И, паршивец, где ты прячешься?! – крикнула Лола более строго и выглянула в коридор.

      Пу И не было видно. Более того – не было видно и Лени, только попугай Перришон вылетел из кухни, уселся на вешалку и хрипло выкрикнул, распушив перья:

      – Пр-ривет! Пр-ривет! Мар-ркиз отчалил!

      – Вижу, что отчалил, – машинально отозвалась Лола. – В конце концов, это его дело, но ребенка-то зачем с собой брать?

      – В чем сила, бр-рат? – заорал попугай, услышав знакомое слово. – Ор-решков! Пер-риньке ор-решков!

      Пу И нашелся на балконе. Он спокойно спал в своей корзинке на розовой шелковой подушке. Очевидно, заботливый Маркиз перед уходом вынес корзинку на балкон, чтобы песик подышал свежим воздухом.

      – Мой дорогой… – умилилась Лола и пощекотала животик песика. Он с неудовольствием потянулся и высунул голову из корзинки. Попугай и тут успел – он уже сидел на перилах и с интересом посматривал вниз. Лола испугалась, что попугай улетит – ведь в свое время он улетел от кого-то из жильцов и поселился у них в квартире только потому, что Лола, уходя из дома, оставила открытую форточку. На дворе тогда стоял лютый февральский мороз, и поднялась метель; как только Перришон не схватил воспаление легких…

      А теперь хоть и нежаркое, но все же лето, вдруг Перришону захочется полетать? И он не вернется…

      – Перринька, – ласково сказала Лола, – пойдем домой.

      Попугай склонил голову набок и поглядел с подозрением. Лола подошла ближе и попыталась посадить птицу себе на плечо. У Лени это получалось легко, теперь же Перришон встрепенулся, захлопал крыльями и отошел по перилам подальше от Лолы.

      – Ну что такое… – Лола попыталась дотянуться до упрямой птицы, но Перришон легонько тюкнул ее клювом. Было больно. Лола вспомнила, что там, на своей исторической родине, попугаи питаются плодами с тропических деревьев и, наверное, даже могут клювом расколоть спелый кокос. Она задумалась: что крепче – кокос или ее голова? Выходило, что голова. Но с другой стороны, кокосов много, а голова у Лолы одна. И если сердитый попугай долбанет по ней клювом, то Лоле мало не покажется.

      – Ну и пожалуйста, – сказала Лола, – хочешь лететь – улетай! Скатертью дорога!

      Пожалуй,