Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья: обряды, обычаи и конфликты. К. К. Логинов

веника несколько менялась. Т. А. Новичкова магическую символику веника для подметания сора в избе в силу многоплановости его использования в родильных обрядах считает возможным сближать с символикой мирового дерева (Новичкова, 1996). Мать, войдя в избу, перешагивала с левой ноги через младенца, подходила к столу и катила по столу поданное ей в сенях яйцо. Свекровь в этот момент спрашивала: «Откуда пришло?» Роженица отвечала: «С улицы». Тогда свекровь грозно приказывала: «Откуда пришло, туда и уходи». После этого роженица выходила на улицу и оставляла яйцо на завалине дома, а свекровь тем временем брала дитя на руки и возлагала его на шубу на печь (ФА ИЯЛИ, № 3299/32; НАКНЦ, ф. 1, оп. 1, колл. 73/158). Символика яйца в данном обряде прозрачна: оно выступало в качестве платы домовым духам за право людей внести младенца в дом. Не исключено, что данная форма обряда внесения младенца в дом в глубокую старину осмысливалась как принесение заместительной жертвы. По крайней мере, автору доводилось записывать в Водлозерье старинный обычай, согласно которому было принято умерщвлять самого первого родившегося у овцы ягненка, чтобы «темные силы» не отняли жизнь у всех последующих ягнят, которые будут рождаться у этой овцы (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 489, л. 33). При этом автору было указано, что старики поступали так согласно библейским заветам. Если идеология этого поверья в какой-то степени распространялась также и на перворожденного ребенка, то ритуал мог исполняться в старину только в отношении первенца. Лишь впоследствии его могли начать применять в отношении всех новорожденных детей.

      Другой обряд внесения ребенка в дом был очень близок ритуалу заонежан (Логинов, 1993б, с. 49–51). При внесении младенца в жилище свекровь (вариант – сама роженица) клала ребенка, завернутого в отцовскую рубашку или материнскую юбку, вдоль каждого порога по пути в избу. Мать переступала через пороги и дитя с левой ноги трижды (вперед и назад) с пожеланиями, чтобы младенец был крепким, «как порог этот крепок», чтобы он был спокоен, «как этот порог спокоен» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 167; д. 628, л. 80). Иногда после переступания через младенца на последнем пороге в избу свекровь брала новорожденного на руки и произносила слова, направленные на приобщение нового члена семьи к домашним духам: «Хозяин и хозяюшка, с малыми детушками, примите нашего младенчика» (Там же, д. 490, л. 63). В избе новорожденного клали на шубу мехом вверх на печь с пожеланием, «чтобы был крепок и спокоен, как печь в избе» (Там же, д. 404, л. 167–168). Возложение на шубу еще на памяти наших информантов носило осознанный характер («чтобы жил богато»), но глубинный смысл действа состоял, скорее всего, в приобщении новорожденного к духам домашнего очага. Иногда у водлозеров младенца клали не на печь, а на деревянный приступок у печи, застеленный шубой, полотенцем или пеленкой. При этом произносились пожелания быть ребенку крепким и спокойным, «как печь в избе». Затем вешали занавеску, которая отделяла пространство между стеной и печью от остальной части избы. Очень редко бывало, что перед возложением младенца к печи его ненадолго заворачивали