Московское царство и Запад. Историографические очерки. С. М. Каштанов

[385]. Под церковным иммунитетом автор подразумевал всякие вообще судебно-административные или финансовые права церкви, хотя он понимал, что подобные привилегии вне связи с землевладением еще не создавали полного или полноценного иммунитета. Так, по Уставу Владимира, «иммунитет, предоставленный церкви, является частичным: 1) он касался только судебной области и не говорил об освобождении от финансовой администрации князя, 2) он не носил территориально-поземельного характера»[386].

      Тенденцию недифференцированной характеристики полномочий церкви мы наблюдали уже в работах Покровского, Кулишера и др.

      Нам кажется, что судебные права церкви в отношении лиц, не связанных с ней узами феодально-поземельной зависимости (например, бояр, купцов, крестьян, не живущих в пределах церковных вотчин), нельзя определять в качестве иммунитета[387]. Юшков сознавал условность или спорность подведения этих привилегий под понятие «иммунитет», поэтому он назвал указанные привилегии «частичным» иммунитетом.

      При рассмотрении «развития церковного иммунитета» Юшков уделил главное внимание усилению его социальной направленности и возникновению земельной базы: «…Перечень лиц, подлежащих епископскому церковному суду, все более растет, начинает захватывать уже и те элементы, связь которых с церковью основывается на хозяйственно-экономических отношениях»[388]; «…первоначальные постановления о церковной юрисдикции стали носить и территориально-поземельный характер»[389]; расширение канонических прав церкви «имело целью обобщить иммунитетные формы[390] для церкви и придать им территориально-поземельный характер»[391].

      Юшков считал, что «иммунитет уже достаточно развивался (так! – С. К.) в XII в. и был уже обычным институтом на исходе рассматриваемой эпохи»[392].

      Общую тенденцию эволюции иммунитета Юшков изображал как путь от полных изъятий к менее полным, но эту меньшую полноту позднейшего иммунитета он объяснял «не столько стремлением князей ограничить иммунитет, сколько расширением[393] публичных прав и установлением[394] новых публично-правовых обязанностей, благодаря новым экономическим условиям и социально-политической перестройке»[395] – напротив, «…крайняя несложность, малочисленность прав, которые могли обеспечиваться иммунитетом ΧΙ-ΧΙΙ вв., побуждает думать, что они обеспечивались им всецело, без тех ограничений, которые мы наблюдаем обычно в XIV–XVI в.»[396].

      Конечно, установление новых налогов и повинностей было само по себе формой ограничения иммунитета, ибо для освобождения от них требовалась жалованная грамота, но в то же время через жалованные грамоты XIV–XV вв. проводилась отмена именно старинных и «простейших» привилегий – свободы от дани[397] и полного судебного иммунитета[398]. Поэтому

386

Там же. С. 89.

387

Подробнее см.: Каштанов С.М., Клокман Ю.Р. Советская литература 1965–1966 гг. по истории России до XIX века // ИСССР. 1967. № 5. С. 167; ср.: Каштанов С.М. Феодальный иммунитет в свете марксистско-ленинского учения о земельной ренте. С. 198.

388

Юшков С. В. Указ. соч. С. 89.

389

Там же. С. 90.

390

Так в тексте; вероятно, надо «нормы».

391

Юшков С. В. Указ. соч. С. 90.

392

Там же. С. 91.

393

В тексте «расширению».

394

В тексте «установления».

395

В тексте «перестройки».

396

Юшков С. В. Указ. соч. С. 91.

397

Kashtanov S.M. The centralised State and feudal Immunities in Russia 11 The Slavonic and East European Review. 1971. April. Vol. XLIX, № 115. R 235–254.

398

Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв. М., 1951. Ч. II. С. 116–225.