.

и темные, с проблесками седины, но эта седина только придавала ему привлекательности и мужественности. И я все время представляла себе, как он, должно быть, потрясающе выглядит в костюме.

      – Итак… вы, значит, были спасателем? – спросила я.

      Он выехал на шоссе.

      – Нет.

      – Но вы же учились…

      – Очень приблизительно, – ответил он, пожимая плечами, и включил печку. – Где вы остановились?

      Приблизительно? Интересно, как это можно научиться так плавать «приблизительно». Я подставила руки теплому воздуху, идущему от печки. Значит, если бы он учился не «приблизительно», он мог бы вполне стать олимпийским чемпионом.

      – Так где вы остановились? – повторил он.

      – В «Виктори Инн», – ответила я, заметив, что у него небольшой шрам возле носа, прямо под левым глазом.

      Он кивнул.

      – У Паулы. И вы приехали в город на… как надолго?

      – Ненадолго, – сказала я. – Совсем ненадолго.

      – Что ж. Вам бы надо зашить эту штуку.

      – Какую штуку? – я поискала глазами зеркало, но его не было.

      Он показал мне на лицо.

      – На подбородке. Порез.

      Я схватилась рукой за подбородок – он был в крови. Рой остановился и включил поворотник:

      – Тут нужно наложить пару швов. Я знаю одного врача в Норт Хэддам, могу вас туда отвезти.

      Я почувствовала, как щеки у меня вспыхнули, и знала, что они стали ярко-красными.

      – Нет-нет, – сказала я. – Это совсем не нужно, правда.

      Мысль о том, что он повезет меня в другой город к врачу… нет, ни за что, это абсолютно исключено. Никогда.

      – Да мне не сложно, – он улыбнулся, и я поняла, что он опять дразнит меня. – Я ходил в школу с этим парнем и уверен, что он…

      – Послушайте, – я подняла руки в знак протеста, лицо у меня пылало. – Я очень ценю вашу помощь, правда, и очень вам благодарна, но, наверно, лучше всего мне сейчас будет выйти из машины и пойти пешком. Тут недалеко, а я и так отняла у вас слишком много времени.

      Морщины у него на лбу стали чуть глубже.

      – Никуда вы не пойдете, – заявил он, ожидая, пока тронутся машины впереди. – В смысле, я, конечно, не могу вас принуждать, но вам точно надо обработать эту штуку.

      Он взял меня за подбородок и повернул лицом к себе, чтобы получше рассмотреть рану, и меня затрясло как в лихорадке.

      – Да все в порядке, – слабо пробормотала я, вытянувшись в струнку. – Я… ну… я завтра все равно уезжаю… и… ну… я схожу к врачу на Манхэттене, к своему врачу, как приеду.

      Рой снова пожал плечами:

      – Дело ваше.

      И повернул налево, в направлении «Виктори Инн».

      Я смотрела в окно, гадая, надо ли говорить что-нибудь о поцелуе, надо ли извиняться. Мне же не хотелось, чтобы он подумал, будто я… мне вообще не хотелось, чтобы он об этом думал.

      – Я… прошу прощения за то, что произошло, – выдавила я из себя.

      Он покосился на меня с удивлением.

      – Не за что извиняться. Течение бывает очень опасно. Тут уж как повезет.

      – Да нет, я не про течение. – Он свернул