Приключения Васи Куролесова. Все истории в одной книге. Юрий Коваль

через две после возвращения из Карманова Вася решил написать Болдыреву письмо и посмотреть, что из этого получится. Взяв чистый лист бумаги, он стал писать:

      Добрый день (или добрый вечер, не знаю), дорогой товарищ капитан!

      Пишет письмо вам ваш знакомый Василий Куролесов из Сычей, который усы лепил (от полушубка). Он пишет письмо в милицию первый раз, поэтому прошу извинить его за ошибки (запятые или буквы). А если не извиняете, всё равно дочитайте письмо до конца.

      В первых строках обращаюсь к вам с глубочайшей сердечной просьбой. Сообщите мне: поймали Курочкина или нет?

      Во вторых строках меня интересует Рашпиль (рябой). Всё в том доме живёт или переехал?

      В последних строках сообщаю вам, что я тогда не струсил, а просто напугался. Если надо, то я пойду сражаться за Родину.

      Жду ответа, как космонавта ракета.

      Василий Куролесов.

      Вася перечёл письмо, заклеил его в конверт и вывел крупный адрес:

      Райцентр Карманов, милиция, капитану Болдыреву (лично).

      Вверху приписал ещё слово:

      Срочно

      Но этого ему показалось мало, в уголке конверта, рядом с маркой, он добавил:

      Почтальон! Шире шаг!

      Опустив письмо в ящик, приколоченный к сельсовету, Вася стал ждать ответа.

      День шёл за днём – ответа не было, и Вася становился всё более мрачным. Улыбка что-то совсем исчезла с его лица. Приходя домой, он садился на сундук и глядел задумчиво на фотографии дальних родственников.

      Матрос всюду слонялся за ним и тоже часами просиживал у сундука, глядя на фотографии дальних родственников.

      – Васька у меня как цветочек без поливки, – жаловалась соседям Евлампьевна. – Совсем захирел.

      Соседи разводили руками, пожимали плечами – надо бы, мол, полить этот цветочек, да как это сделать, неизвестно. Не придумано ещё такой аппаратуры, чтоб душевные неприятности поливать.

      А между тем настоящие цветочки – анютины глазки и вероники – повсюду уже распускались. Дождь их поливал, грело солнце, и дни, как рыбки, уплывали. Вот только что был день, только что держал его Вася в руках, а вот уж и нет его, в руках – пусто, и ночь наступила.

      Как-то утром Евлампьевна разбудила Васю.

      – Васьк, – сказала она, – письмо!

      Глава вторая

      Щепки летят

      Сегодня была нерабочая суббота, и тишина стояла в деревне Сычи.

      Конечно, это не была такая уж мёртвая тишина.

      Например, слышно было, как соседка Марусенька доит корову. Струйки молока били в ведро с однообразным пилящим звуком: вжж… вжж… вжж… Можно было даже подумать, что Марусенька пилит это ведро. Но это она доила корову. Розку.

      Сонными ещё руками Вася разорвал конверт и вынул оттуда письменный листок:

      ВАСЬКА!

      БЕРЕГИСЬ!

      ТЫ ПОЛУЧИШЬ СВОЁ!

      Вася крутил листок в руках и глядел в него, ничего не понимая.

      – Вась! – приставала Евлампьевна. – От кого письмо?

      – От тёти Шуры, –