Золотая чума. Алексей Баскаков

эдак сорока с грубым, почти мужским лицом. Комплекции она была тоже не слабой. Такие на стадионах рвут рекорды в толкании ядра. Кот осторожно приблизился к двери. Как бы свои не подстрелили. И тут же усмехнулся. Свои? Ну а что? Если лежишь с человеком на одной линии огня – значит, он свой. Несмотря на то, что, может быть, через час тебе придется сражаться уже с ним. Но пока что – свой.

      Кот осторожно высунулся из-за двери.

      – Эй! Геннадий Сергеевич! Это я, Леха! Все хорошо, никого больше нет!

      – Едем! – донеслось издалека.

      Кот видел, как эти двое загрузились в газик и подъехали к дому.

      Старков вышел и попер внутрь.

      – Все мертвые? А живого взять не могли?

      – Что это Трактор нас так ласково встретил? – подал голос Павло.

      – А вон те дырки у нас в стекле видел? Это его люди стреляли. Я одного узнал. Он к нам две недели назад приезжал в Атку. С ухом покарябанным.

      – Это да. Вот этот, Трактор, – ейный полюбовник. Они здесь, в старом лагере, так втроем и жили. Третий-то там, на дороге, остался… А ведь то-то я думаю, чего это Трактор стал скользкий. Все говорит какими-то загадками. И улыбается сладко. А ведь он раньше в жизни если и улыбался – то как череп на столбе, где написано «Не влезай – убьет».

      – В откол он решил пойти, вот что.

      Старков, обойдя дом, склонился над трупом Игоря.

      – Эх, жалко человека. На Курской дуге выжил в штрафном батальоне, а тут от какого-то поганого уголовника – схватил пулю.

      – Может, это и к лучшему, – подал голос Павло. – Я за ним давно наблюдал – тоже не наш человек…

      Это было уже чересчур. Сказалось напряжение боя, и Кот заорал на все окрестные сопки.

      – Слышите, вы! Я к вам шофером нанимался, а не кем-то другим! А вот ты, падаль, – он ткнул кулаком в грудь Павло, – ты, сука, отлеживался! Под пули-то не полез! – потом повернулся к Старкову: – И уж конкретно – в шестерки я вам не запрягался. А ваши деньги можете себе в жопу засунуть…

      Тут Кот пришел в себя и подумал: а так ли он себя ведет? А с другой стороны, почему бы и нет? Любой, даже самый тренированный солдат, впервые попав в подобную переделку, будет нервничать.

      Старков был спокоен.

      – Леха, извини, что так вышло. Что вы сделали, это я, поверь, не забуду. Но только и ты пойми. Этот человек – именно он и дал приказ стрелять по нам.

      – Почему он?

      – А кто ж еще? Пойдем-ка на воздух.

      Они вышли из дома на просторную площадку, вокруг которой громоздились разнообразные завалы из полусгнивших бревен.

      – Видишь это все? Всю эту разруху? А если бы вот не такие козлы – мы бы все здесь снова отстроили. Леха, ты пойми, я тебя за шестерку никогда не держал. А уж после этих дел… Я – твой должник. Сколько тебе надо денег?

      – Да бросьте вы, Геннадий Сергеевич. Мне и так хватает.

      – Ладно. Потом разберемся.

      – Геннадий Сергеевич, а что с этими-то делать будем? – подал голос Павло. На Кота он смотрел несколько странно. То ли обиделся на оскорбление, то ли ему в самом