Дурдом. Кирилл Казанцев

специалиста.

      На следующий день, рискуя показаться надоедливым, я опять напросился в гости к профессору Дульсинскому.

      – Извините, что опять беспокою вас, – промямлил я по телефону.

      – Ну что вы. Я же сказал, что готов вам помочь в любое время.

      Он встретил меня как старого знакомого. Снова стряхнул невидимую пылинку с моего пиджака. Снова мы сидели в креслах в музейной комнате с портретами предков. Снова голубоглазый зомби сервировал столик. Снова я пил маленькими глотками отличный армянский коньяк.

      – А что. Возможно, Шлагбаум посчитал вас агентом охранки и решил развернуть против вас оперативную деятельность, – улыбнулся профессор. – Например, установить наблюдение.

      – Я бы его засек.

      – Может, и засекли бы. А может, и нет. Сумасшедшие порой обладают потрясающими способностями. Они проявляют чудеса хитрости, изворотливости.

      – А мне что теперь? Ждать, пока он не решит покончить с проклятым прихвостнем буржуазии?

      – Вот что, приведите-ка его ко мне. Я попытаюсь разговорить его, вызвать на откровенность. Все ваши навыки допроса тут бесполезны. Вы ничего не добьетесь. Я – другое дело. Заставить разоткровенничаться душевнобольного можно, лишь встав на его позицию, проникнув душой в его мир. Надо проникнуться его взглядами. Его пониманием бытия. Это очень нелегкое дело.

      «И опасное для психики», – подумал я, когда профессор стряхнул в очередной раз с меня невидимую пылинку.

      – Когда вам его привести?

      – Можете хоть завтра, – он протянул мне карточку с адресом клиники.

      Я твердо решил завтра взять Шлагбаума за шкирку и притащить его на «партийный диспут» к Дульсинскому. А после соберу на него все документы и постараюсь отправить обратно в дом скорби.

      Ночь я провел как-то беспокойно. Ворочался, просыпался. Заснул только под утро, чтобы проснуться в холодном поту. Тут же вспомнил, что утром мне ехать к Шлагбауму, и почему-то эта мысль отдавалась холодом в солнечном сплетении.

      – Что ты дергаешься так? – спросил я свое отражение в ванной.

      Но ответа не мог сформулировать…

      После утреннего совещания я выпросил у шефа машину – тащить «партийца» в общественном транспорте мне не хотелось, страшно было представить, что он может учудить, особенно если вспомнить слова из справки о том, что он в совершенстве умеет заводить толпу. А завести московскую толпу – вообще нечего делать.

      – Куда едем? В какой дурдом? – ехидно поинтересовался водитель нашей отдельской бежевой «семерки», выруливая со двора Петровки, 38, через открывшиеся с металлическим лязгом ворота.

      – За психом одним. Особо опасным, – мстительно надавил я на особо опасного. – Нужно его эксперту показать.

      – Чего, мы его в салоне повезем? – заерзал на сиденье водитель.

      – Не в багажнике же.

      – Э, надо было группу взять. Наручники там… Как же…

      – Да не трясись. Ну, укусит он