Черника на снегу. Анна Данилова

Это нормально. Друзья для того и существуют, чтобы доставлять им радость. Иногда, когда есть время, Рита посылает приглашения почтой, с совершенно оригинальными текстами – каждому свой.

      – Подожди… Кстати, о почте. Марк, тебе же передали письмо, еще утром, а я совершенно забыл!

      – Письмо? От кого?

      – Понятия не имею.

      – Надеюсь, там не взрывчатка?

      – Думаю, что нет, раз я столько времени ношу его с собой и пока еще не взорвался. К тому же, Марк, как ты сам понимаешь, невозможно постоянно думать о взрывчатках и бомбах, так можно и шизануться.

      – Да, понимаю. Ладно, давай сюда письмо.

      Локотков достал из кармана успевший помяться голубой конверт. Явно не почтовый. Без марки.

      – Дежурному передали, написано, как видишь, «Марку Садовникову». Все. Больше – ни строчки.

      Марк пощупал тонкий конверт, пожал плечами и разорвал его. Из него выпала фотография.

      Марк внимательно рассматривал изображенную на ней худенькую молоденькую брюнетку в черном гимнастическом трико.

      – Ну и что? – спросил он сам себя. – Что дальше?

      – Кто это? – Локотков заглянул ему через плечо. – Симпатичная, между прочим. Ты знаешь ее?

      – Первый раз вижу, – пробормотал Марк.

      – Может, на обратной стороне что-то написано? – Локотков подтолкнул его в спину. – Ну же, Марк, не томи, покажи.

      – Слушай, Локотков, это письмо кому адресовано: мне или тебе?

      – Мне такие письма не приходят, – вздохнул Лева. – Но согласись, что девушка интересная. Вероятно, какая-нибудь твоя подследственная или родственница преступника. А может, свидетель?

      – Вот именно… – неуверенно проговорил Марк, перевернул фотографию и увидел потускневшую надпись: «Марку от Татьяны».

      – Знаешь, у меня такое чувство, что это письмо никакого отношения к твоей профессиональной деятельности не имеет, – хохотнул Локотков.

      – Ешь свою лапшу и не суй свой нос в чужие дела, – рассердился Марк, встал из-за стола и подошел к окну. На улице валил снег. И хотя в кафе было хорошо натоплено, Марк почувствовал себя как-то неуютно – ему было холодно. Он подумал о Рите. Если она узнает об этой фотографии и особенно о надписи, то ему придется рассказать ей всю эту историю. А история нехорошая, очень нехорошая… «И в том, что случилось с этой девушкой, есть и моя вина».

      Оказалось, что последнюю фразу он проговорил уже за столом, в присутствии Левы.

      – Марк, разве такое вообще возможно?! Чтобы ты был в чем-то виноват, особенно когда дело касается женщины?

      – Тебе смешно, а мне не очень-то, – нахмурился Марк, вспоминая Таню и все, что было с ней связано. – Но поверь мне, что история эта действительно дурно пахнет, и мне даже вспоминать о ней не хочется, не говоря уже о том, чтобы каким-то образом ворошить прошлое. Ладно, Лева, проехали.

      – Но тебе пришло письмо, а это означает, что история еще не закончена. Что ты будешь делать с Ритой?

      – В