Черника на снегу. Анна Данилова

натурщице и заботливо поправляя на ней теплый плед. – Может, хочешь пить или есть? Так ты скажи.

      – Нет, Рита, спасибо. Я согрелась, мне хорошо. И я сыта. Может, вздремну, правда…

      Она улыбнулась, и от сердца у Риты отлегло – Наташа разговаривала с ней, как вполне здоровый человек. Может, она постепенно придет в себя?

      – Мне надо проведать Фабиолу.

      – Какое интересное имя! Фабиола… Кажется, так звали одну знатную римлянку, занимавшуюся благотворительностью в древнее время. Она построила госпиталь, где лечила калек, больных и кормила голодных. Даже еду готовила собственноручно.

      – Надо же, как ты хорошо знаешь историю. Молодец! Я-то назвала свою дочь так исключительно из-за красоты и таинственности этого имени…

      – Да я так и поняла. Вы все, художники, – большие оригиналы. Все-то у вас не как у людей! Но мне это даже нравится. И дом твой, Рита, мне тоже нравится. Какой-то он невероятно уютный. Много пространства, высоты, что ли… И цветы… Когда у меня будет свой дом, я тоже займусь цветами. У балерины той тоже есть свой дом. Его купил для нее любовник, какой-то чиновник. Я была там, видела и дом, и цветы, и даже садовника. Я понимаю, она богатая, известная… Вот Федор и ушел к ней.

      – Ты знаешь ее имя?

      – Да, знаю. Нина Головко. Только она сейчас не танцует, а качается на качелях… На тех самых качелях, которые мы устроили в его студии, на чердаке, я же рассказывала.

      – Да, кстати, ты сказала, что посадила там иву. Но это же большое дерево…

      – Просто я нашла маленькую иву и посадила ее в большущий горшок с землей. И все. Пусть растет.

      – Ладно, мы что-то заболтались. Мне надо сходить к дочери.

      Рита вошла в комнату матери и увидела, что Ксения Илларионовна, обнявшись с внучкой, дремлет на диване перед телевизором.

      – Мама… – позвала ее Рита. – Ты спишь?

      – Нет, зайка, не сплю. Тебе что-то надо? – Мама открыла глаза, машинально поцеловала спящую Фабиолу и приподнялась. Тряхнула головой. – Ритуля, может, ты тоже отдохнешь? Все работаешь, работаешь…

      – Мама! – прошептала Рита. – Не хотела тебе говорить, но, вероятно, придется. Мне нужна твоя помощь! Понимаешь, я ничего не знаю об этой девушке. Совершенно! Судя по всему, она пережила какой-то мощный стресс и оказалась на улице, в мороз, у нас в Пристанном, в летнем платье… Представляешь, я увидела ее танцующей на снегу!

      Она в двух словах рассказала матери об утреннем происшествии.

      – Рита! И ты молчала?! Да может, ее разыскивают близкие! Родные! А ты ее как бы украла…

      – Мы договорились с ней, что она поживет у нас, попозирует мне, придет в себя. Ведь все, что произошло с ней, связано с тем местом, где она жила, понимаешь? Воспоминания, ассоциации. Вот я и подумала…

      – Рита, да нельзя же так нахально пользоваться беспомощным положением человека! Вот уж не думала, что ты у меня такая эгоистка! Девочка, выходит, больна, а ты усаживаешь ее в нужную позу и начинаешь писать ее портрет…