Анна и французский поцелуй. Стефани Перкинс

грязные, – объясняю я.

      – Ты хоть одну попробовала? – спрашивает Мередит.

      – Нет, на них все еще эти грязные точечки. – Я показываю одну виноградину.

      Сент-Клэр берет ее из моих пальцев и кладет себе в рот. Я, словно загипнотизированная, наблюдаю, как двигаются его губы и кадык.

      Я озадачена. Как лучше поступить – отмыть виноград или оставить все как есть ради того, чтобы заслужить его одобрение?

      Сент-Клэр с улыбкой берет другую виноградину:

      – Открывай рот.

      Я открываю.

      Прежде чем попасть внутрь, виноградина задевает нижнюю губу и лопается во рту. Она оказывается настолько сочной, что я давлюсь и едва не выплевываю ее. Вкус очень интенсивный и такой сладкий, что больше напоминает конфетку, чем фрукт. Сказать, что я раньше не пробовала ничего подобного, значит ничего не сказать. Мередит и Сент-Клэр смеются.

      – Подожди, ее нужно распробовать, как вино, – говорит Мередит.

      Сент-Клэр наматывает полную вилку пасты.

      – Итак, как прошел урок французского? – спрашивает он.

      Такая резкая смена темы заставляет меня вздрогнуть.

      – Профессор Жиллет меня пугает. Она постоянно хмурится…

      Я откусываю кусочек багета. Корочка хрустит, но внутри хлеб мягкий и упругий. О боже. Я запихиваю в рот еще кусочек.

      Мередит выглядит задумчивой.

      – Она может пугать поначалу, но, когда вы познакомитесь поближе, ты убедишься, что она очень хорошая.

      – Мередит – ее лучшая ученица, – сообщает Сент-Клэр.

      Рашми отлипает от Джоша, который явно изумлен притоком свежего воздуха.

      – Мер делает успехи во французском и в испанском, – добавляет она.

      – Может, ты побудешь моим репетитором? – обращаюсь я к Мередит. – Языки мне даются отвратительно. Здесь закрыли глаза на мои оценки по испанскому лишь потому, что директриса любит читать тупые новеллы моего папеньки.

      – Откуда ты знаешь? – спрашивает Мередит.

      Я округляю глаза:

      – Она упоминала это несколько раз во время телефонного разговора. – Постоянно спрашивала о том, как продвигаются съемки «Маяка». Словно отец что-то говорит по этому поводу. Или мне есть до этого дело. Она и не предполагает, что я могу предпочитать несколько иные фильмы, чуть более интеллектуальные, к примеру.

      – Мне нравится итальянский, – говорит Мередит. – Но здесь его не преподают. Я хочу в следующем году поступать в колледж в Риме. Или в Лондоне. Возможно, я могла бы учить его там.

      – Разве итальянский не лучше изучать в Риме? – спрашиваю я.

      – Ну, да. – Мередит украдкой бросает взгляд на Сент-Клэра. – Но мне всегда нравился Лондон.

      Бедная Мер. Ее дела совсем плохи.

      – А ты чем хочешь заниматься? – спрашиваю я Сент-Клэра. – Куда будешь поступать?

      Он пожимает плечами. Так медленно, лениво, удивительно по-французски. Точно так же сделал официант вчера вечером, когда я спросила, есть ли у них пицца.

      – Не знаю. Это зависит… Хотя мне нравится