Иное решение. Андрей Семенов

устраните повреждение, – в голосе Сарафанова появилось раздражение.

      – Днем невозможно, товарищ полковник: «кукушки». Ночью найдем обрыв и все починим.

      Упругой пружиной Сарафанова подбросило со стула. Ночью идти на штурм. Ночью их всех будут убивать. Без разбора будут крошить в капусту и полковников, и рядовых, а этот долболет в лейтенантских кубарях тут еще какие-то слова говорит. О чем это он?

      Сарафанов достал из кобуры наган, взвел курок и направил наган в упор Коле между глаз.

      – Через час, нет – через сорок минут, товарищ лейтенант, я жду от вас доклада о том, что связь работает как надо. А в шестнадцать ноль-ноль наблюдаю командиров полков в штабе. Вам ясно? – тяжело дышал полковник.

      – Так точно, ясно, – моментально побелел Коля.

      – Выполняйте.

      – Есть! – лейтенант четко отдал честь, так же четко повернулся кругом через левое плечо и вышел из избы.

      – Назарбаев, Сидоров! – подозвал он двух связистов. – Возьмете катушку, винтовки и пройдетесь по линии. Задача: найти и починить обрыв.

      В риге повисла тишина. Все понимали, что это – верная смерть.

      – Так, товарищ лейтенант… – начал было Назарбаев.

      – Отставить. Выполнять приказ. За неисполнение – расстрел, – оборвал Осипов, будто не он минуту назад обмирал от страха под дулом сарафановского нагана. – Маскхалаты наденьте. Передвигаться только ползком, – добавил он уже мягче.

      Два связиста, захватив катушку с проводом, поползли по ровному и открытому полю вдоль линии связи.

      Коля присел на пустой ящик из-под патронов. Потянулись минуты. Одна. Вторая. Пятая. Десять минут. Пятнадцать. Двадцать.

      «Прошли. Наверное, прошли, – думал о своих подчиненных Коля. – Выстрелов нет, значит – прошли».

      И тут один за другим сухо щелкнули два выстрела.

      Коля посмотрел на часы. Прошло двадцать три минуты. Он встал, прошелся по риге. Первым естественным желанием было побежать посмотреть, что со связистами. Но он вспомнил сарафановский приказ наладить связь во что бы то ни стало, вспомнил наган, направленный ему в голову, и между лопаток, несмотря на мороз, протекла капелька пота. Еще два связиста под угрозой расстрела были отправлены на поиск обрыва провода. Два выстрела раздались через восемнадцать минут.

      Колька с тоской посмотрел на оставшихся связистов. Его душило чувство взятого на душу греха. Ведь он понимал, что, приказывая днем на открытой местности искать обрыв, он отправляет своих людей на верную гибель. Нет и не было у них шансов доползти.

      Колька стал натягивать маскхалат, взял катушку, повернулся к оставшимся связистам:

      – Прощайте, товарищи. Не поминайте лихом.

      Ему никто не ответил.

      Коля лег на живот и по-пластунски выполз из риги.

      По полю была проложена довольно глубокая борозда, оставленная проползшими здесь связистами. Не поднимая головы, Колька стал вглядываться вдаль. Метрах в трехстах от него лежали