Проклятый род. Часть 1. Люди и нелюди. Виталий Шипаков

непростая, раз в отдельных покоях обитала, наверно, княжья родственница. Княгинь с княжнами, конечно, тоже можно насиловать и убивать – эка невидаль, но только с разрешения царя. За своевольство эдакое Иван Васильевич по головке не погладит. Но и это полбеды, другое хуже. Не всех же Новосильцевых они поизвели, наверняка, какая-то родня осталась. Коль прознают про его злодеяние, да еще свершенное без дозволения государя, непременно станут мстить. Ходи потом и жди, когда тебя ножом пырнут иль удавку на шею накинут. Чтобы избежать огласки им содеянного, Василий сунул убитую в мешок и под видом рухляди награбленной унес из терема, а когда в лес уходили по дороге той, что шла вдоль берега, он ее и вовсе в воду скинул, потому и озеро запомнилось.

      – Может, и на этот раз что подобное случится, – подумал Васька, вспомнив про полячку, о которой рассказывал собрат-кромешник, и аж прижмурился от удовольствия. В тот же миг ему явился прекрасный лик замученной девицы, аж касанье губ ее почувствовал, только не горячих, как тогда, от покусов чуть солоноватых, а холодных, словно лед на озере, ставшем для красавицы могилою.

      Прозорлив был нелюдь, но не догадался, что сие есть смерти поцелуй, о своем приходе возвестившей. Что господь опять привел его на это место, дабы покарать за злодеяния, и не рукой надежи-государя, а длиннопалою, унизанной перстнями рукой Георгия Победоносца, сошедшего с небес на израненную землю русскую в образе донского казака, лихого есаула8 Ваньки Княжича.

6

      Тем временем сорок всадников из отборной полусотни Одоевского уже пошли на штурм. Молча, ничем себя не выдавая, они приблизились к вотчине и стали брать ее в кольцо. Цепь окружения получилась довольно редкая, но вполне достаточная, чтоб пресечь попытку бегства через частокол. Князь Никита в разговоре с Васькой несколько слукавил, просто он решил сберечь подвластных ему людей.

      – Нечего зазря лбы под пули казачьи подставлять, пускай Грязной со своею шайкой их отведает.

      Однако распоряжение государя о поимке Новосильцевской полячки делало его участие в погроме неизбежным, а потому сам Одоевский и десяток наиболее испытанных бойцов должны были вершить куда более опасные дела.

      Княжья правая рука, Афонька Рубленый – лихой вояка, получивший прозвище за разукрашенное сабельными шрамами лицо, и еще двое воинов уже заканчивали приготовление тарана. В три топора они свалили самую высокую сосну и выволокли ее на дорогу, направив толстый заостренный комель в сторону ворот.

      – Пора, – взмахнул рукой начальник царской стражи.

      Правильно истолковав сей знак как приказ к началу нападения, бойцы разобрались по пятеро с каждой стороны тарана, ухватились за самые толстые сучья и, сначала шагом, а затем все более ускоряя бег своих коней, понеслись к воротам. Скакавший в первой паре Рубленый сумел ударить прямо по засову, тот хрястнул, переломленный чудовищным ударом, створки разлетелись в стороны, и люди Одоевского первыми ворвались в опальное

8

Есаул – помощник атамана. В более позднее время – офицерский чин в казачьих войсках, равный капитану.