Беседы шалопаев или золотые семидесятые. Игорь Отчик

тоже есть ковбои?

      – Где их только нет! Аргентина − удивительная страна. Страна, лежащая в южном полушарии, в таких же, как и мы, широтах. Но совсем другая! Близкая по климату − там даже выпадает снег − и совершенно иная. У южного полюса планеты вообще мало земель и стран − Аргентина, Чили да еще Новая Зеландия. Периферия цивилизации, уникальный мир…

      – В тех местах должно чувствоваться ледяное дыхание близкой Антарктиды. И если уж мы так далеко забрались, почему бы не посетить ту самую, знаменитую Огненную Землю?

      – Не стоит. Ничего хорошего там нет: камни, снег, лед. Экзотика Колымы и Магадана.

      – И только одинокий пингвин стоит на уступе айсберга и задумчиво вглядывается в вечно холодные, мрачные воды океана…

      – Пытаясь разглядеть в них свежую, экологически чистую рыбу.

      – А помнишь удивительные названия рек, островов и гор из романов Майн Рида и Жюль Верна? А ветер дальних странствий, веявший со страниц этих книг? С далекого мыса Горн, через безлюдные просторы Патагонии, вдоль суровых отрогов таинственных Кордильер. Над их грозными вершинами парят гигантские кондоры. И поет свирель одинокого пастуха, и вторят ей незабвенные Simon&Garfunkel. Какая мелодия, какие голоса!

      – Эль кондор паса, друг мой, эль кондор паса…

      – А кондор все летит и летит в ледяной чистоте горного воздуха. Как летел и сто, и двести лет назад, когда отважные путешественники искали здесь пропавшего капитана Гранта. Помнишь музыку Дунаевского к этому фильму?

      – Еще бы! А мне вспоминается полузабытое, волшебное: «Видишь: птицы летят осторожно на далекие вспышки огня. И распахнут весь мир, и дорога так и просит: шагни на меня! Там, где небо шторма занавесили, там, где вязнут в тумане слова, обязательно есть неизвестные, неоткрытые острова».

      – Да, когда-то мы верили в эти сказочные острова. В то, что где-то, в флибустьерском дальнем синем море, бригантина поднимает паруса.

      – Где вы, дети капитана Гранта? Где ты, «романтика тревоги поиска риска»?

      – Там же, где и тревога риска романтики поиска. Все еще с нами. Вглядись − сквозь пелену тумана проступают очертания Буэнос-Айреса − города, пропитанного грубой чувственностью. Здесь родилось знаменитое аргентинское танго…

      – И еще одна вечная мелодия: «Бэсса мэ, бэсса мэ, мучо». Какая романтическая история! Девочка пришла со свидания, села за пианино и простыми словами выразила то, о чем пело ее влюбленное сердце: «Целуй меня, мой мальчик». И все! Больше ничего не нужно. Вошла в души всех людей мира. Вошла в историю, навеки…

      – Консуэла Веласкес. Но, по-моему, она мексиканка.

      – Правда? А я всегда думал, что аргентинка. И ведь многим рассказывал, никто не поправил. Вот стыдно-то!

      – Думаю, что твоим доверчивым подругам это не так уж и важно. Главное − красота самой легенды: первая любовь, пылкие чувства, волнующая музыка. Какая разница советской девушке, где это было − в Аргентине или в соседней Мексике?

      – Еще скажи: в Гваделупе. Ну, так что, едем на родину Веласкес, в знойную Мексику?

      – Не