Эффект домино. Марина Мельникова

вскинув брови, покачала головой:

      – Все хотят слышать о своем будущем, пока его не узнают.

      Глава 4

      Пока Бриар наслаждался обществом величайшей женщины на планете, Финик отыскивал собратьев, способных выполнить довольно сложное, но весьма прибыльное задание. На Базарной площади обитало преимущественно беднейшее население, промышлявшее бродяжничеством, воровством и разбоем. Отовсюду там смотрели пронырливые бегающие глаза. Днем на улице было многолюдно: попадались торговцы, извозчики зычно зазывали клиентов, а также бегали туда-сюда с поручениями разносчики, по углам жались проститутки. Здесь редко можно было встретить модного господина или изящный экипаж, а дамы вообще предпочитали обходить Базарный район за тридевять земель. Из-за частых драк и поножовщин все прилегающие районы, кварталы, переулки периодически патрулировались.

      Финик забежал в трактир, носивший пафосное название «Улыбка Фортуны», и присел за барную стойку рядом с девкой, чей род занятий не вызывал сомнений. Ее выцветшее, еще молодое лицо порозовело от выпитого дешевого крепкого напитка.

      – Привет, Жужу! – радостно воскликнул Финик, увидев проститутку.

      – А я тебя и разыскиваю.

      – Ишь ты! – ответила она, ухмыляясь.

      Финик полез в карман, разыскивая мелочь, а потом, отсчитав несколько монет, сунул их девке.

      – На вот, тебе.

      Жужу презрительно уставилась на мелочевку.

      – Надо же! Чтобы Финик раскошелился! Мир перевернулся?

      – Ну, ты не борзей, – раздраженно фыркнул рыжеволосый, – дело есть.

      – Раз дело, выкладывай, а я посмотрю, насколько это дело потянет.

      Девка, пятой точкой почувствовав, что на горизонте замаячила прибыль, по-царски вложила в руку Финика дарованную ей мелочь.

      – Как знаешь, – буркнул он, высыпая деньги в карман. – Мне надо, чтобы сегодня вечером в трактире собрались наши.

      – Тебе надо, ты и собирай, – Жужу, шумно выдохнув, опрокинула содержимое рюмки в рот.

      – Дура! – смачно ругнулся он. – Хорошие деньги предлагают, а ты выеживаешься.

      В это время к ним подошел степенный мужчина с необыкновенно честным выражением лица. Его глаза добродушно улыбались, глядя на сидящих завсегдатаев его заведения. На фоне грязи и довольно неприглядного интерьера мужчина выделялся чистотой и даже изяществом своего наряда. Посетители заведения испытывали к хозяину что-то вроде уважения, стараясь не учинять в таверне погромы, побои и дебоши, которые являлись частью местного колорита.

      – Что пожелаете? – спросил он у Финика, поприветствовав его наклоном головы.

      Финик постоянно поражался умению хозяина таверны одним жестом, выражением глаз возвысить любого, даже самого захудалого завсегдатая до уровня знатнейшей особы. Может, именно благодаря этому умению, в таверну со всех концов столицы стекались толпы желающих позубоскалить, поиграть в покер или вист и выпить горячительных напитков, конечно. В его таверне, как полагалось, были две половины: «чистая» и «грязная». В «чистой»