Маникюр для покойника. Дарья Донцова

чем-нибудь, например крабами.

      Юля увидела у меня в руках банку с надписью «Cnatka» и присвистнула:

      – Сколько же ты денег истратила?

      – Немного, сто долларов.

      Повисло тягостное молчание, потом девушка сказала:

      – Извини, конечно, но мы планируем на еду в неделю около двух тысяч.

      Они живут целую неделю меньше чем на сто баксов? Интересно, как это у них получается!

      – Но я купила только самое необходимое, масло…

      – Французское, – хмыкнул Сергей, – шестьдесят два рубля пачка! Лучше купить отечественное за тринадцать. Да если на то пошло, нечего ходить в супермаркет, на оптушке все на два-три рубля дешевле.

      – А где находится оптовый рынок? – поинтересовалась я.

      – Рядом, две остановки на троллейбусе.

      Ради трех рублей экономии тащиться на общественном транспорте бог знает куда, когда в двух шагах от дома есть хороший магазин! Воистину, нет предела человеческой жадности!

      – Семга! – воскликнула Юля. – А ее зачем приволокла, двести рублей килограмм!

      – Кошки голодные!

      – Ты собралась кормить Семирамиду и Клауса семгой!!! – воскликнула девушка.

      А Сережка ехидно добавил:

      – Слушай, Лампа, признайся честно, ты раньше работала в прислугах у Березовского!

      – Я хотела как лучше, – принялась я бестолково оправдываться, – пельмени есть вредно, курица с овощами полезней. Кстати, окорочка содержат сплошной холестерин, а грудки нет.

      Опять повисло молчание. Потом Юля со вздохом сказала:

      – Ты знаешь, где мы работаем?

      Я помотала головой.

      – Мама – хирург, – пояснила Юля, – Сережа служит в рекламном агентстве, а я пока учусь на факультете журналистики и подрабатываю в газете. Мы просто не можем позволить себе каждый день авокадо, семгу и шоколадные конфеты… Конечно, Кате частенько перепадают от больных конверты, да и Сережка неплохие деньги приносит, но нам нужно скопить на отдых, одеться, заплатить за квартиру, бензин, Кирюшкину секцию, да еще есть четыре бабушки, ну не бросить же их жить на одну пенсию!

      – Почему четыре? – удивилась я.

      Сережка развернул трюфель и сунул в рот.

      – Мать четыре раза выходила замуж, прикинь, сколько у нее свекровей?

      – Она помогает всем матерям бывших мужей? Но почему?

      Юля улыбнулась:

      – Так фишка легла. Просто пойми: две тысячи в неделю – предел на жратву.

      – Ладно вам ее ругать, – неожиданно вступился за меня Кирюшка, – ну не знал человек, чего теперь, расстрелять?

      – Но мы не доживем до зарплаты, – резюмировала Юля.

      – У меня лежит сто долларов в копилке, сейчас принесу! – выкрикнул мальчишка и унесся.

      – Кирка прав, – вздохнула девушка, – давайте съедим этих вкусненьких курочек, раз уж они все равно тут.

      Но мне отчего-то расхотелось ужинать, и, сославшись на головную боль, я ушла в гостиную и легла на диван.

      Наверное, придется всерьез пересмотреть свои привычки. В прежней жизни сто долларов не значили ничего, в этой становились