Дорога на Ай-Петри. Галина Грановская

ещё одну. И ещё. Его, разумеется, уволили.

      Деньги имеют свойство таять с непостижимой быстротой, стоит только зазеваться, остановить на мгновение бег в своём беличьем колесе. Если он не заплатит до понедельника за комнату, то самое лучшее, что его ждет – это шелтер. Ночлежка, то есть. Относительно комфортное место, лучше, чем по подвалам ночевать или в ящиках под мостом. Но ночлежка – она ночлежка и есть, пусть даже с чистыми простынями и душем. Милость государства и сострадательного общества к падшим согражданам.

      Он лежал на диване, разглядывая ободранные обои в углу комнаты. Вот она, страна больших возможностей.

      Зачем я здесь?

      И вообще здесь, в этом мире? Какой смысл во всем этом барахтанье? Работа – дом, дом – работа… Ежедневная нудная, утомительная борьба за выживание. Зачем? Это и есть смысл моей драгоценной, единственной и никому не нужной жизни?

      6

      – Уволили? Ну, ты дурак – потерять такую работу!

      На какой-то – пятый или десятый? – день его пьянства заехал Пётр, парень, с которым он когда-то гнул трубы для пластиковых столов и стульев на мебельной фабрике, и с которым изредка перезванивался.

      – А нельзя к шефу как-нибудь подкатить? – спросил он. – Покайся, придумай что-нибудь!

      Виктор покачал головой.

      – Поздно придумывать, ушёл поезд.

      – Понятно… Значит, давно пьёшь.

      Пётр не хуже него знал, как это бывает. Наверняка, на место Виктора уже приняли быстрого и исполнительного китайца, готового ежеминутно кланяться и вкалывать за три доллара в час.

      Достал из-под кровати бутылку с остатками виски и разлил поровну. Петр повертел стакан в руках.

      – Не разбавляешь? – оглядел пустой стол, заваленный пустыми пакетами из-под чипсов и соленого арахиса. – И без закуски? Ладно. Как говорится, за тех, кто в море, в тюрьме и за границей!

      Выпил, морщась, вытряс из пакета пару орешков, отправил в рот.

      – Ну, и что теперь думаешь делать?

      – Не знаю. – Действительно, что?

      Пётр покачал головой.

      – Завязывай. Тут расслабляться нельзя. Будешь сидеть на вэлфере – никогда не поднимешься.

      Это его любимая тема была – как найти свою золотую жилу. У каждого, рискнувшего пойти на авантюру под названием «эмиграция» или, как здесь говорили «иммиграция», своё кино в голове. У большинства – как выжить и наладить быт, у Петра, – как разбогатеть. Он только об этом и говорил, только это его и волновало, как «подняться».

      – А ты вот тут уже десять лет, и работаешь день и ночь. И что – высоко поднялся? – съязвил Виктор, угрюмо рассматривая пустую бутылку.

      – На жизнь хватает, не жалуюсь. Больших денег пока не заработал, потому что просто ещё не нашел свою…

      –… золотую жилу.

      Пётр не обиделся.

      – Пашку помнишь? Рыжего, с нами на фабрике работал, а потом в пекарне подручным? На днях узнаю, он эту пекарню выкупил! На булках поднялся! Сказал, что сейчас у него, в придачу к пекарне, ещё и магазин «Домашний хлеб»