Хрупкие времена (сборник). Валерий Скоров

и. Эту формулу не могли бы коротко и просто высказать и поэты более крупного дарования: Пушкин, Есенин, Набоков, Блок…

      Я сам не жил в заокеанских краях больше трёх-четырёх месяцев и не чувствовал тоски по земле, куда в любом случае должен был вернуться вскоре. Но понимал, что умереть, конечно, лучше там, где родился. Хотя невзрачнее русских кладбищ я не видел кладбищ ни в какой другой стране. Сколько улиц и станций метро устроено в России на месте бывших кладбищ!

      Ответов на такие загадки нет в этой книге. Но загадки не исчезают. Они возникают вновь и вновь после каждого стихотворения русского поэта Валерия Скорова.

      Валерий Васильевич Скоров (Скорописцев) (22.09.1941-21.02.2001) родился в Новосибирске, умер в Санкт-Петербурге.

      Не многие знают, что его судьба была сложной. Трагизм заложен изначально.

      Валерий Скоров рождается преждевременно в 1941 году от матери, получившей похоронку о гибели любимого мужа в первые недели войны.

      Учился и жил в Ленинграде. В юности закончил мореходное училище. Позднее окончил Педагогический институт им. Герцена, географический факультет.

      Многие годы плавал на научно-исследовательских судах – в Арктику, Антарктику. Прошёл весь мир с севера на юг, с востока на запад. И страны, и встречи отразились на характере поэта. Много стихов посящено любимому городу Ленинграду. Искатель приключений, достаточно смелый, чтоб идти им навстречу, наблюдательный и впечатлительный, он видел много такого, что одного делает мечтателем, другого – рассказчиком. А Валерия сделало поэтом.

      В нем сострадание к миру, он стремится поделиться с каждым, дать что-то любому, кто что-то хочет взять.

      В 1979 году вынужден был эмигрировать в США, прожил около 15 лет в Чикаго, возвратился на Родину в 1993 году.

      Особое отношение к Высоцкому. Потрясённый, как и все мы, смертью любимого поэта, он не просто скорбит – он ясно собой показывает, что поэтов у нас не переведется.

      Итак, побывав в Европе, Африке, Австралии, обеих Америках, через тринадцать с половиной лет, в 1993 году, Валерий Скоров возвращается и уже не уезжает.

      Но как на чужбине он был не востребован, так и на Родине при жизни не вполне оценён.

      Первые годы находился в депрессии. Долго не мог адаптироваться, срывался.

      Страшно то, что не было желания жить.

      В России он встретил меня, друга и союзника по творчеству, я в то время была хормейстером и концертмейстером. Я до сих пор с любовью несу его творчество в люди, выступая на многочисленных концертных площадках.

      В последние годы неизлечимая болезнь приковала Валерия к постели, но, несмотря на это, он продолжал писать стихи до последнего дня.

      Похоронен на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге.

Людмила Михайлова

      Историческое бревно

      Плач

      Я завыл, заголосил на древней паперти,

      Собирая люд прохожий, словно зернышки,

      А на мне вериги тяжкие для памяти,

      Для забвенья зелена вина на донышке.

      Православные, спасайте-ка, сердешные,

      Не меня, пьянчугу, калеку убогого,

      А спасайте ваши души многогрешные,

      Человечье растерявшие и Богово.

      Над землицей нашей больше погребального,

      Не ликующего звона воскрешения,

      Возлюбить бы вам и ближнего и дальнего,

      Да за все могилы вымолить прощение.

      У поруганных, забитых и униженных,

      И у всех, кого послали на мучения,

      У детей своих обманутых, обиженных

      Во спасение своё и отчищение.

      Я кричу, я разрываю жилу лобную,

      А меня городовые о ступенечку,

      За любовь мою, пока что неудобную,

      И зато, что раскричался не ко времечку.

      «Очень чёрная звезда…»

      Очень чёрная звезда

      Ладно скроена из толи,

      Символ мрака и неволи,

      Страха, рабского труда.

      Кто её так сотворил –

      Раб, насмешник… я не знаю,

      Только точно угодил

      В этот символ, как я полагаю.

16 сентября 1998

      Мы деревенские

      – Мы деревенские, да, мы из-под Орла,

      И одногодки, вместо нас призвали.

      На проводах гуляли до утра,

      Так пьяненьких в вагоны и поклали.

      Из наших не осталось никого,

      Вот только нам с Коляней вышло вместе.

      Вдвоём и служба вроде ничего.

      И подмогнуть, как дома, честь по чести.

      Курс молодого кончился бойца,

      Сержант сказал: «Деревня,