Иди сюда, парень! (сборник). Тамерлан Тадтаев

но раздумал, когда Черо рассказал, как он ему достался. Классная история! Пожалуй, она мне нравилась больше, чем его блестящее оружие.

      Я так ясно представлял себе, как белая «шестерка» с неформалами мчится по Цхинвалу с развевающимся грузинским флагом. Возле пионерского парка, прямо напротив дома Парпата, «шестерку» нагоняет черная «Волга», открывает по ней огонь и исчезает за поворотом. Машину с продырявленными неформалами заносит к чертям на обочину; внутри стоны раненых, хрипы умирающих… Один из них – с бородой – вываливается наружу, на белую ткань знамени, и, истекая кровью, с проклятиями тянется к своему выпавшему из кобуры нагану. Люди бегут к месту происшествия, Черо, конечно, тоже. Он, клептоман такой, сразу же заметил на мостовой револьвер и знает, что будет, если тот окажется в руке раненого неформала. Уж точно не благословлял бы из него собравшуюся вокруг толпу. В момент, когда раненый хватает наган, Черо с разбегу бьет ногой по окровавленному лицу, и неформал катится в одну сторону, заворачиваясь в знамя, как голубец, а оружие летит в противоположную. Черо подбирает ствол и скрывается в переулке. Молодец!

      Я и мой друг в тот день катались на мотоцикле за городом и тоже примчались на выстрелы, но там уже столько народу собралось – не протолкнуться. Такая жалость! Неформалов уже отвезли в больницу, а машину выпотрошили. Там, говорят, столько оружия было и бабла!..

      – Брехня все это, – сказал Черо, растянувшись на соседней койке моего номера. – Ничего там не было.

      – Так ведь люди говорили.

      – А ты слушай больше.

      Я немного помолчал, думая, чем бы удивить такого великого человека, потом взял да и рассказал, как однажды в Присе выстрелил в курицу из карабина и попал ей в глаз. Черо чуть не свалился с кровати от смеха.

      – Врушка ты, – сказал он, немного успокоившись. – Никому больше не рассказывай, не то посмешищем станешь.

      Я не стал его разубеждать, хотя обидно было до чертиков. Ведь его историю я принял за чистую монету и ни разу не усомнился в ее подлинности. Черо весь день потешался надо мной, а вечером в пропахшем перегаром салоне «Икаруса» рассказал историю с курицей пьянице-водителю и своему дяде-жулику. Те, конечно, сразу же принялись ржать, откупорили следующую бутылку водки и выпили за самого меткого стрелка, то бишь за меня. Пришлось выйти из автобуса, хотя на их тупые шуточки мне было совершенно наплевать. Просто решил прогуляться перед сном, подышать свежим воздухом.

      И вообще мне надоела эта дерьмовая атмосфера. На дискотеки я перестал ходить и либо читал в своем номере детективы, либо ехал в город и шлялся по коммерческим магазинам. Возвращался в санаторий поздно и, приняв душ, ложился спать. Денег почти не осталось, и мне хотелось домой, в Цхинвал, хотя я все еще боялся военных, устроивших в моем доме засаду. Еще, бывая в городе, я частенько заходил в гостиницу, где обычно останавливались крутые парни, надеясь встретиться с ними и потолковать, как быть дальше, и как-то раз столкнулся в холле с самим Парпатом и двумя его телохранителями.