Монстры. Дмитрий Пригов

не услыхали соседи

                       Дядя исчез

                       Но он почти до седых волос все уверял,

                       что дядя вернется

                       и все начнется сначала

      Массмедиа, знакомя с каким-либо шокирующим жестоким событием, либо смакует его отвратительные подробности, либо отвлеченно подает его в виде обычного происшествия, не требующего вовлеченности, соучастия и сострадания. Поэзии, с точки зрения Пригова, остается воспроизводить массмедиальные схемы, доводя до апофеоза либо принцип любования омерзительным, либо циничную бесчувственность и погоню за сенсацией. Если поэзии доведется стать более циничной и тавтологичной, чем массмедиа, то она преодолеет медиальные соблазны и демаскирует тот «ужас реального», что скрывается за уверенными и звонкими фразами теледикторов. В цикле «Дитя и смерть» (1998) преступление против детской психики и соматики совершает уже не взрослый человек, а сама природа, диктующая необратимость физического старения и умирания, но при этом выступающая еще одним искусственным и устрашающим медиальным мифом.

      Ολος

                       В приморском парке вечерком

                       Вот духовой оркестр

                       Играет, все сидят рядком

                       И нет свободных мест

                       Дитя со взрослыми сидит

                       Не чуя ничего

                       Вот нота некая звучит

                       И уже нет его

                       Дитя

                       А это была Его Смерть

* * *

                       Приходит свежее дитя

                       А к вечеру уже увядшее

                       К утру же силы обретя

                       Опять живое и расцветшее

                       Кто ж прихотливо так играет

                       С ним? —

                       А это Смерть приготовляет Его

      В программном цикле «По материалам прессы» Пригов доводит до абсурда постсоветскую идеологию всеобщей индифферентности, показывая, что она убийственно воздействует на рядового обывателя, который вместо гражданского сознания обзавелся праздным любопытством и брезгливым отторжением. Для Пригова важно высмеять и одновременно поставить под сомнение трюизм культурного сознания, гласящий, что беспрерывная новостная лента с ее скупым и беглым перечислением «последних известий» разъедает мозг медиапотребителя. Обывателю, уже неспособному проявлять какую-либо связную реакцию на промелькивающие перед ним факты, остается только изумленно ахать, расстроенно охать или недовольно пыхтеть:

                       Запредельный цинизм

                       Проявили

                       Два тридцатилетние убийцы

                       Они прежде ногами забили

                       Свою жертву

                       А