Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь. Диана Чемберлен

просто попробуй, – продолжила я. – Просто вообрази, что это тебе нравится. Скажи это, скажи, что это тебе нравится.

      – Это мне нравится, – повторила она.

      – Великолепно!

      – Мне нравится этот долбаный сортир! – заорала она и, открыв дверь, шагнула внутрь.

      Потрясенная ее матерным ругательством, я едва осознавала, как она успела оказаться внутри, присесть над очком и облегчиться.

      – Мне нужна туалетная бумага! – крикнула она.

      Скрипнув дверью, я протянула ей рулон.

      Через минуту она вышла оттуда, передергиваясь.

      – У тебя получилось! – воскликнула я.

      – И надеюсь, мне не придется повторять этот опыт.

      Мы направились обратно к родниковому дому. Обратную дорогу Стейси прошла гораздо спокойнее. Пока мы шли, я рассказала ей о папиной Притворной терапии.

      – Безумие какое-то, – заявила она.

      – Еще скажи, что она не сработала в твоем случае.

      – Ну, на самом-то деле мне это совершенно не понравилось.

      – Тебе понравилось, что он оказался здесь, когда тебе понадобилось.

      – Неужели он в самом деле пишет книги о притворстве?

      – Говоря с другими психологами, он не называет ее Притворной терапией. Он называет эту методику Ролевой терапией или Когнитивно-поведенческим самосовершенствованием, сокращенно – КПСС. Но по сути дела, все строится на способности притворяться.

      – Безумие, – опять повторила она.

      Мне вспомнились двое папиных коллег из Эшвиллской конторы. Один из них, Питер, тоже думал, что мой отец свихнулся. А папа, в свою очередь, так же неодобрительно отзывался о методах терапии Питера. «Питер по-прежнему думает, что на Фрейде свет клином сошелся, – сетовал он. – Но тем не менее мы любим друг друга». Вторая коллега из папиного кабинета, Дженет, боготворила моего отца… во всяком случае, по словам моей матери. Дженет пришла к отцу на стажировку, намереваясь больше узнать о КПСС, и осталась работать с отцом и Питером после того, как получила лицензию. Я довольно хорошо знала и Дженет, и Питера, и жену Питера Хелен. Они все трое казались мне очень приятными людьми.

      – И ты помогаешь ему писать книги? – спросила Стейси.

      – Нет, я просто печатаю за него. Он говорит мне то, что хочет написать, и я печатаю.

      – Надо же, – удивленно произнесла она, – круто.

      Мы благополучно вернулись в домик. Лежа на кроватях, мы уже четвертый или пятый раз слушали альбом «Шаг за шагом». Внезапно Стейси поднялась с подушки и, глянув на меня вытаращенными глазами, прошептала:

      – У тебя под кроватью кто-то шуршит! Надо бежать отсюда!

      Она положила фонарик рядом с собой на кровати и сейчас, схватив его, бросилась к двери.

      – Да никого там нет! – Я вскочила и бросилась за ней.

      Она уже открыла дверь. Едва я вышла из дома, как она захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, чтобы какое-то воображаемое чудовище не смогло выбраться и наброситься на нас.

      – Серьезно! – испуганно воскликнула она. – Под твоей