Психология масс и анализ человеческого «я» (сборник). Зигмунд Фрейд

я подробно изложу здесь два таких случая.

      Генез мужской гомосексуальности в большом числе случаев представляется следующим: молодой человек очень долго и необычно прочно был фиксирован на своей матери в рамках эдипова комплекса. Наконец. после окончания пубертатного периода настает время заменить мать другим сексуальным объектом. В этот момент дело может принять совершенно неожиданный оборот: молодой человек не покидает свою мать, напротив, он идентифицирует себя с ней, он превращается в нее и начинает искать объекты, которые заменили бы ему его «я», объекты, которые он мог бы любить и ласкать, как любила и ласкала мать его «я». Это очень частое явление, которое легко в любом случае подтвердить, независимо от каких бы то ни было предположений относительно органической природы такого влечения и мотивах подобного внезапного психологического изменения. В этой идентификации примечательна ее избыточность, так как она изменяет важнейшее качество человека – его сексуальную ориентацию, его сексуальный характер, подгоняя под образец первоначального объекта сексуальной привязанности. При этом сам объект отбрасывается – либо окончательно, либо застревая в бессознательном – в данном случае, это выходит за рамки нашего обсуждения. Идентификация с отброшенным или утраченным с целью замены объектом, интроекция этого объекта в «я», для нас. конечно, уже давно не является новостью. Такой феномен можно иногда непосредственно наблюдать у маленького ребенка. Недавно в международном журнале психоанализа было опубликовано одно такое наблюдение: маленький ребенок был страшно расстроен смертью любимого котенка и заявил родителям, что он теперь сам – котенок. В соответствии с этим ребенок начал передвигаться на четвереньках, перестал есть за столом и т. д.

      Другой пример такой интроекции объекта предоставил нам анализ меланхолии. Самой важной причиной этого состояния является реальная или аффективная утрата предмета любви. Главной характерной чертой этих случаев является жестокое самоуничижение собственного «я», беспощадная самокритика и жестокие упреки в свой адрес. Анализ, однако, показал, что все эти оценки и упреки относятся, по сути, к объекту и представляют собой месть «я», направленную на объект. Тень объекта падает на «я», как говорил я в другом месте. Интроекция объекта проступает здесь с невероятной отчетливостью.

      Однако, меланхолия демонстрирует нам и нечто иное – то, что будет важно для наших дальнейших рассуждений. Меланхолия показывает нам расщепление «я», его распадение на две части, из которых одна в ярости набрасывается на другую. Вторая часть искажена интроекцией и заключает в себе утраченный объект. Однако мы неплохо знаем и другую часть, которая столь жестоко обходится с первой частью – это совесть, критическая инстанция «я», которая в нормальной ситуации противопоставляет себя «я», но никогда не делает это так жестоко и несправедливо. Мы уже и прежде имели повод (нарциссизм, печаль и меланхолия)