Рассказы. Галина Грановская

в дурацкой улыбке. Но это ровным счетом ничего не значит. Не такая она безмозглая, чтобы придавать этой переписке особое значение. Прекрасно знает, есть такие любители – пятерым девчонкам сразу пишут, фотографии коллекционируют. Этого Володю Фимка и в глаза не видела, может, он парень и ничего, но может и из таких вот коллекционеров… А все равно, получать длинные письма очень приятно. Фимка отыскивает последнее и долго читает, время от времени останавливаясь, рассматривая фотографию бравого морячка в бескозырке. Еще осенью Ветошкина принесла в класс номер военной части, в которой служил её брат, и предложила, – ну так, смеха ради, – написать. Написали. Трое или четверо. А ответ получила одна Фимка. Длинный такой ответ и фотография в конверте. Конечно, и она свою фотку тут же послала.

      «Здравствуй, Володя! Извини, что долго не писала, – Фимка поднимает голову и любуется ровной, красивой строчкой. Пусть она, по словам матери, и лодырь, каких свет не видел, но ни у кого, ни у кого в классе нет такого четкого, такого замечательного почерка. Даже у Кирюхиной. Отличница! Фимка фыркает – царапает, как курица лапой… «потому не писала, что были каникулы и…». А почему, действительно? Сначала готовились Новый год встречать – обычная суматоха. Состряпали сценарий: прибытие инопланетян, их знакомство с землянами. «Огонёк» получился что надо! Фимка была инопланетянкой. Специально для неё Васька в Доме культуры выпросил серебристый костюм и красные сапоги. Ветошкина, правда, подпортила настроение, высказавшись насчёт этих сапог. Съязвила что-то по поводу марсианского ансамбля «Красны девушки». А всё потому, что ей роли не досталось. А какими трюками этот прилёт обставили! Даже директрисcа, мамонт по имени Миранда, хохотала до слез, сидя в первом ряду.

      Нет, каникулы – это не оправдание. Именно на каникулах только и гулять, да письма писать. Фимка смотрит в окно. Посёлок в сумерках – как полупроявленная фотография. Снежно-серые крыши одноэтажных деревянных домов со слабо дымящими трубами, жёлтые квадратики окон, редкие фонари. Заваленная горбатыми сугробами улица карабкается вверх и теряется в сумраке заснеженного леса Кривой сопки. И нигде ни души. Кому нужно, те уже на работе, а остальные отсиживаются по домам. Мороз.

      Вздохнув, Фимка возвращается к написанному: «были каникулы…».

      – И я уезжала, – говорит Фимка вслух.

      И неожиданно для себя самой добавляет: на юг.

      – На юг. На юг…

      Какой юг? Почему на юг? Непонятно.

      Тем не менее, действительно, почему бы ей куда-нибудь не уехать на каникулы? Взяла да и уехала. Выводит: на юг. И снова смотрит в окно. Неужели где-то на самом деле сейчас тепло? В голове не укладывается. Где-то тепло, а здесь… Господи, ну почему у неё в этом «где-то» не проживают какие-нибудь родственники, чтобы и можно было ездить в гости? Хотя, конечно, и по путёвке можно. Как ездила в прошлом году в Крым и на Кавказ их соседка с третьего этажа