Звездочка. Андрей Дмитриевич Мадов

впритык, только ехать надо совсем в другую сторону.

      – Поехали. – Не раздумывая согласился я. – Если ты говоришь, что в «Центральную» не вариант, то и пробовать не стоит. Сколько я тебе за дорогу буду должен?

      – Триста, больше не возьму. Я же сам вызвался отвезти. – Отрезал Вадим. – Я вас не как таксист повезу, а по знакомству. Ты вроде мужик нормальный. Да и совесть меня замучает, если больше возьму.

      – Гляди-ка ты, совесть наружу вылезла.

      – Ага. – Согласился Вадим. – Никак не могу с ней треклятой справиться. Отец говорит, что я проживу хорошим человеком, но бедным.

            Вадим резко выкрутил руль, разворачивая машину, и мы понеслись в обратном направлении.

      Я откинулся на спинку кресла и прикрыл уставшие глаза. Вадим что-то рассказывал, но слушал я уже не так внимательно. С удивлением для себя отметил, что изменения в планах никак не отразились на моем настроении, даже слегка его приподняли. В «Центральной» наверняка было бы много народу, вечно пьяных орущих туристов, которым нет дела до твоего душевного спокойствия.

      Вместо этого я представлял себе маленькою гостиницу на берегу, тихую и спокойную гавань, где никто не помешает мне наслаждаться таким долгожданным отпуском.

      Ах! Если бы я знал, что решение поехать в другое место навсегда изменит мою жизнь. Но я не знал. Задремывая в теплом кресле я понятия не имел что уже попал в причудливую паутину судьбы, и не в силах оттуда выбраться.

      ГЛАВА II

      Вадим высадил меня недалеко от отеля. Мы попрощались, напоследок он оставил мне свою визитку, а я в свою очередь пообещал позвонить, когда буду уезжать обратно.

      Солнце по-прежнему сводило с ума безжалостно испепеляя своими лучами. Вокруг была только обезвоженная пустошь, лишь одинокая пальма бросала жиденькою тень на сухую потрескавшеюся землю.

      Я подошел к ней, облокотился на ствол, закурил на мгновенье представив себя на крохотном необитаемом острове, где есть только эта пальма, песок и я, наслаждающийся одиночеством.

      Я всегда любил побыть один. Отсутствие кого бы то ни было в моей жизни меня совершенно не тяготило. Одиночество было моей доброй подругой, с которой мы любили прогуливаться рука об руку. Конечно, порой тоскливыми вечерами мне хотелось позвонить друзьям, немного развеяться в обществе других людей. Но, как правило, я брал телефон, долго листал туда-сюда список контактов и, не набрав номера, клал мобильный обратно.

      Может быть именно поэтому я чувствовал себя так свободно в этот момент, точно зная, что никто и ничто меня не потревожит: ни зазвонит телефон своей трелью, возвещая чаще всего плохие новости, на улице я случайно не встречу знакомого, которого не очень хочу видеть, как, впрочем, и он меня. Однако мы оба будем приветливо улыбаться и с пресной миной на лице задавать вопросы, ответы на которые нам безразличны.

      Нет, здесь такого просто не может быть.

      Я чужой в этом городе, просто еще один отдыхающий. Я непременно затеряюсь в толпе таких же счастливчиков. Десять дней