Механика небесной и земной любви. Айрис Мердок

немного виски?

      Монти достал графин из углового шкафа с цветными стеклами и налил полстакана, не разбавляя.

      – Спасибо. Я, видишь ли, подружился с зеленым змием. Тебе налить?

      – Нет.

      В последнее время Монти не притрагивался к спиртному.

      – Я подумал: ну, ты увидишь мои письма – ладно, но я не хочу, чтобы их читал кто-то другой. А письма были хорошие, лучше мне уже не написать. И тут эта мысль: а почему бы мне их не забрать, я же был однажды в доме, когда вы только сюда переехали.

      Этого Монти тоже не знал.

      – Ну, помнишь, когда ты летал в Нью-Йорк? Я заезжал тогда, и мы с Софи пили чай… в той самой комнатке. Так что я знал, где у нее хранятся бумаги. Вот и подумал: войду, отыщу свои письма и заберу их. И все. Идея, конечно, дурацкая, но ночью, пока я торчал на дороге – один как перст, – мне показалось, что в этом есть какое-то… утешение. Письма же тут, рядом, надо просто пойти и взять – тем более калитка открыта…

      – Ну и? Ты их взял?

      Монти с тех пор ни разу не заглядывал в ее стол. Он боялся того, что может там увидеть. В самом начале болезни Софи сожгла целый ворох бумаг.

      – Нет.

      – Тогда извини, что помешал. Иди ищи дальше.

      – Что, правда можно?

      – Да сколько угодно. А найдешь – убирайся к дьяволу. Я пошел спать.

      – Монти, ну у тебя, как всегда, и шутки…

      – Выйдешь через сад, как вошел. Спокойной ночи.

      Он направился к двери.

      Эдгар вскочил.

      – Послушай, Монти, ты с ума сошел? Ты же не можешь так просто уйти, бросить меня!

      – Это еще почему? Я, кажется, и так был с тобой любезен сверх всякой меры.

      – Да, конечно, но я прошу!.. Пожалуйста, не уходи, поговори со мной. Мне так надо поговорить о Софи. Может быть, ты уже… но я еще нет…

      – Тебе нужны твои письма?

      – Нужны, но… Собственно, если ты их найдешь, ты мог бы…

      – Сомневаюсь, чтобы Софи их хранила – этакие тыщи.

      – Ну, пусть не все, но некоторые – те, которые ей особенно нравились… Мне как раз очень бы хотелось знать, какие именно она оставила…

      – Как ты мне осточертел, – сказал Монти, но сел, не порываясь больше уходить.

      Впервые после смерти Софи он говорил с человеком, который знал ее и любил. Была еще мать Софи, но у нее хватало своих забот, она даже не приехала на похороны. Ему хотелось говорить с Эдгаром, и в то же время он понимал, что делать этого не нужно. Когда все кончилось, ушло безвозвратно, какой смысл обмениваться бездарными репликами с жалким призраком из прошлого?

      – Она отвечала на твои письма? – спросил он Эдгара.

      – Так она не рассказывала?.. Чаще всего нет. Могла иногда черкнуть пару строк. Но ты ведь тоже на мои письма не отвечал. Ты хоть сохранил их?

      – Я? Твои письма? Нет, конечно. Вообще не помню, чтобы я их получал. Мне каждую неделю приходят сотни писем. Секретарша ссыпает их в мешок и уносит.

      Секретаршу он тоже давно рассчитал, и письма теперь накапливались в холле, в ящиках из-под чая. Правда, Харриет предлагала ему свои услуги, говорила,