Трое против ведьмы. Адам Джей Эпштейн

снился этот сон: он навещал его по ночам, когда кот крепко спал, а не просто дремал, но смысл этого сна оставался для него загадкой. Открыв глаза, Элдвин поначалу не понял, где находится. Он ожидал увидеть вокруг шиферные крыши и воркующих голубей, а вместо этого очутился на полу из сплетенных корней, перед очагом, в котором все еще трещал огонь. Поначалу кот растерялся, но вскоре вспомнил все, что случилось накануне, – вплоть до загадочной встречи у ручья. В этой стае пялящихся глаз было нечто мрачное и зловещее. Может, все-таки стоит рассказать остальным? Но Элдвин снова решил, что об этом лучше промолчать. Кот сладко потянулся, вышел из дома – и с изумлением обнаружил, что солнце уже высоко. Элдвин и не помнил, когда ему в последний раз случалось так заспаться.

      Элдвин увидел, что Марианна, Далтон и Джек уже тоже вышли и у каждого в руках – толстая стопка листов, прошитая бечевкой. Кальстафф сидел перед ними у ряда пеньков на лугу, и рядом, прислоненная к валуну, стояла грифельная доска. Элдвин обнаружил, что на доске мелом написаны всяческие замысловатые символы и буквы. Ученики расселись в этом необычном классе под открытым небом, и Кальстафф начал утренний урок, трижды постучав своим жезлом по стеклянному шару. В следующий миг написанные мелом знаки сами собой принялись выстраиваться в правильную восьмерку.

      Элдвин подошел к Гилберту со Скайлар, которые с нетерпением ждали, не понадобится ли юным волшебникам какая-то помощь во время сегодняшних занятий.

      – Явился не запылился! – довольно сухо заявила Скайлар. – Это была шутка, – пояснила она, когда Элдвин посмотрел на нее непонимающе. – Потому что ты притащился позже всех.

      – Шуточка вышла так себе, – заметил Гилберт. – Лучше бы она сказала: «Загордился кот, за порог не идет».

      Элдвин усмехнулся:

      – Так и правда забавнее!

      Скайлар растерянно обвела их взглядом:

      – А какая разница? Не понимаю!

      Гилберт, не отвечая на ее вопрос, подвинул к Элдвину большой дубовый лист, на котором кот увидел несколько сырных крошек.

      – Я тут тебе припас кое-что на завтрак, – проквакал Гилберт. – Но потом я… э-э-э… проголодался и съел все сам.

      – А почему же меня никто не разбудил? – спросил Элдвин.

      – Кальстафф полагает, что цикл естественного сна прерывать не следует и что мы большему учимся с закрытыми глазами, чем с открытыми, – ответила Скайлар. – Хотя, разумеется, будь это правдой, Гилберт был бы гением.

      – Спасибо! – жизнерадостно квакнул Гилберт.

      Элдвин задумался: может, стоит намекнуть, что это так себе похвала? Но счел за лучшее промолчать.

      Впереди, у пеньков, Кальстафф принялся развеивать по воздуху толченую белладонну.

      – О, гляди, Кальстафф собирается вызывать духа огня! – шепотом объяснила Скайлар. – Пойдем-ка наберем ягод можжевельника и лис-тьев шалфея. Они им понадобятся для заклинания.

      И Скайлар, захлопав крыльями, улетела в сторону леса. За спиной у нее болталась