Одержимость. Рассказы. Виктория Александровна Захарова

о моем недостатке – порочности. В первый раз в жизни я смогла забыть, кто я на самом деле. Какая я тварь. Моя вина стала, как будто отдаляться от меня, становиться все меньше и меньше. Иногда мне удавалось по нескольку дней не вспоминать «об этом». Особенно, когда отец уезжал в командировку, и мы оставались дома вдвоем с мамой. Коллеги по работе тоже ничего обо мне не знали и считали меня немного стеснительной, но, в общем, нормальной девчонкой. Но самым главным были книги! Много книг! Можно было выбирать любые и читать, читать, пока прочитанное не вытесняло из меня почти полностью мой изъян или воспоминания о нем.

      Прошло два года, и память стала тускнеть. Болезненные воспоминания о моем диком поступке молодости, моей испорченности и уродстве стали отступать. Мне казалось, что все это было не со мной. События вспоминались мной расплывчато и отрывисто. Только ночные кошмары остро, но ненадолго вторгались в мое сознание. На работе меня повысили, я стала администратором торгового зала. В моем подчинении были целых пять человек! Я удивлялась несколько месяцев этому повышению, а потом… поверила. Я поверила, что могу жить нормальной жизнью. Меня ценят! Меня уважают! В меня верят! И, спустя время, с трудом, преодолевая подозрения, я поверила тоже.

      Но жизнь для меня не стала менее мучительной. Моя вечная вина, черная точка моей биографии, не давала покоя моим родителям. Господи, если бы не они, я навсегда бы забыла об этом. Вычеркнула из своей жизни, вырезала бы прогнивший кусок из нити своей судьбы, завязала здоровый узел и стала бы жить. Жить дальше! К черту прошлое жалкое существование! Но они – мать и отец – вечные порицающие свидетели «того самого», как они это называли, не давали горю померкнуть.

      И я стала отдаляться от них. У меня даже появилась подруга! Ритка. Она была кассиром в нашей торговой точке. Веселая, искренняя, она заражала меня своей жаждой жизни, заставляя забыть «то самое», заставляя смеяться, учила радоваться мелочам! Но дома начались скандалы. Почти как тогда, когда я совершила «поступок». Отец считал, что мне нельзя читать любовные романы, но я больше всего любила именно этот жанр! Книги пришлось прятать в тумбочке возле кровати. Когда у меня был выходной день, я, занимаясь домашними делами, с радостью предвкушала наполненный чтением вечер! Уже лежа в постели, я вытаскивала из тумбочки свою книгу, открывала и с упоением вдыхала запах недавно напечатанных страниц! А потом погружалась, полностью вживалась в перипетии жизни героини! Ведь если нет своей любви, можно жить чужой!

      Но иногда, отец находил эти книги и безжалостно портил. Рвал и выбрасывал в мусорку.

      – Проститутка! – орал он в ярости, – шалава, тварь!

      А я молчала. Мне хотелось крикнуть в ответ, что я «не проститутка». Но я не могла. Ведь он знал всю правду обо мне.

      И еще, его возмущала косметика. Дома я не красилась, и на работу уходила без макияжа. Но утром в магазинной подсобке мы с Риткой наводили красоту по журналам. Я выучилась красить глаза, чтобы разрез их выглядел кошачьим, а на свои полные губы наносила