Правило четырех. Марина Дробкова

утром на месте не оказалось одной из нянек – она сбежала, прихватив с собой свою семилетнюю дочку Таню, ту самую девочку, которая больше всех любила страшные истории.

      …По-видимому, успокоились не все.

      Глава пятая

      О длинной дороге, песнях и бомбах-вонючках

      Аня

      Мы сидели внизу на столе и разговаривали. Я не стала рассказывать, что я – техно. Арт все равно не поймет. Я жила в интернате, случайно узнала, что мои родители – в тюрьме на Центральном острове. Предположительно здесь же мой брат-близнец, которого усыновили в раннем детстве, и вот я сбежала и ищу их. Так звучала моя версия. Поскольку я ничего не наврала – все это может и не быть правдой, но я-то во все это верю! – Арт, кажется, тоже поверил. А еще я коротко рассказала ему про встречу с детьми в библиотеке. Услышав, что Линкка выглядит более нормальной по сравнению с мальчишками, он несколько повеселел.

      – Интересно вы живете… А что от искинов сбежала? Мне в больнице нравилось.

      – Не знаю… Мне рядом с ними как-то… неприятно.

      – Ты прям как моя Елка, – усмехнулся Арт. – Когда водил ее зубы лечить, она так орала, как будто ее режут. Я спрашиваю: больно? А она: «Нет, искины противные!» Прикинь?

      У меня возникла безумная мысль.

      – Послушай… как она сюда вошла, а? Замок же закрыт был.

      Арт не сразу ответил.

      – Разве не ты ее впустила?

      Ну, это уж точно вранье. Не думает он, что ее впустила я.

      – Нет, я спала. Почему ты не хочешь сказать? Я ведь не искин, никуда ее не заберу.

      – Потому что это бред. Ты бы поверила, что кто-то ходит через закрытые двери?

      Я вспомнила тренерскую. Там вообще не было двери, но я как-то очутилась в Городе-за-воротами. Сказать ему? А вдруг это ловушка?

      – Поверила бы, – только и ответила я.

      Но Арт явно не хотел продолжать разговор на эту тему.

      – Как, говоришь, зовут твоего брата?

      – Алеша. Фамилию я не знаю, Пчелкина – это ведь ненастоящая моя фамилия, мне ее в интернате дали.

      – Если твоего брата действительно воспитывают здесь искины, то имя с фамилией тебе ничем не помогут – ему давно дали ник.

      – Что такое этот ник? Зачем он?

      – Ну как… – растерялся Арт. – Это вроде имени, только… Имена, я слышал, повторяются. А ник у каждого свой, второго такого же на острове нет, иначе тебя нельзя записать в Паутину. В информационную сеть.

      – Зачем записывать? – нахмурилась я.

      – Хм. – Арт пожал плечами. – Ну, чтобы были твои данные. Вот, например, карточка школьника. – Он достал из кармана прямоугольник – такая же карта была у Линкки. – Она выдается, как только твои данные записывают в Паутину. А с ней ты потом ездишь на транспорте, ешь в школьной столовой, к искинам в клинику ходишь, если надо, раз в год по ней покупаешь тетради… Еще для чего-то она нужна, я просто не в теме.

      – В библиотеку ходить, – подсказала я.

      – О, ты больше меня знаешь! – отозвался Арт, засовывая карту в карман. – Слушай. Представь, во что превратился