Блокада в моей судьбе. Борис Тарасов

интересным: с одной стороны улицы располагалась нарядная металлическая ограда Таврического сада, с другой – большие дома, чуть дальше – музей А. В. Суворова. Как утверждали старожилы, до революции весь этот квартал занимало расположение Преображенского гвардейского полка. Рядами стояли казармы для солдат, конюшни, дома для офицерского состава, госпиталь и прочие сооружения. После революции все это хозяйство перешло по наследству военному ведомству.

      Напротив угла Таврического сада, за небольшим сквером, в большом старинном здании до революции был госпиталь Преображенского полка, а перед войной размещался курсантский клуб. К моменту нашего приезда в этом здании уже вновь был развернут госпиталь. В большом и глубоком подвале было оборудовано бомбоубежище, где нам впоследствии пришлось проводить долгие часы во время воздушных налетов.

      На задворках госпиталя находилось маленькое одноэтажное строение, похожее на сторожку, в прошлом это было караульное помещение. Оно и стало нашим домом. В нем была комната примерно метров двадцати, с одним окном и двумя батареями парового отопления, небольшой коридор с двумя окнами, в конце которого находились умывальник и туалет. Окна коридора выходили на территорию воинской части. Недалеко от домика стояли два 45-миллиметровых орудия, и там постоянно проходили тренировки курсантов.

      Здесь нам предстояло пережить блокаду.

      Главным недостатком нашего нового жилища была очень легкая его доступность для посторонних. Деревянные, очень хлипкие двери, настолько низко расположенные окна, что на подоконники могли садиться даже мы, дети. И самым неприятным было то, что в этом, мало приспособленном для жизни, особенно в холодное время года, домике мы были вынуждены жить одни.

      У нас даже поблизости не было никаких соседей. Честно скажу, нам было очень страшно, мы понимали, что в случае беды позвать на помощь некого. Не было, конечно же, ни телефона, ни радио.

      В начальный период нашего пребывания в Ленинграде маме приходилось решать массу проблем, касающихся нашей большой семьи: оформление прописки по новому месту жительства, получение продовольственных карточек, приготовление еды, кормление и мытье детей, добыча лекарств и топлива, стирка.

      Организовать все это было непросто, требовало большого количества времени и усилий.

      Мы не имели достаточного количества одежды, одеял и подушек, чтобы нормально укрываться и согреваться по ночам. Младшие дети начали болеть. Мама бегала по аптекам, искала лекарства, возила больных детей на уколы и прививки. Естественно, что на меня была возложена обязанность по уходу за младшими братьями. Никаких детских площадок рядом не было. Поэтому, пока было тепло, я ходил с ними гулять в Таврический сад.

      Несмотря на всю тяжесть обстановки, в Ленинграде летом и ранней осенью 1941 года строго следили за тем, чтобы в городе не было инфекций. Даже в наш домик неоднократно в этот период заглядывали люди в белых халатах, проверяли санитарное состояние жилища, здоровье