Хромой. Империя рабства. Владимир Белобородов

от этого не становилось. Я уже начал понимать, что могу не найти дорогу обратно. Поплутав часа четыре, я, проходя мимо кажущегося зловещим в темноте дерева, зацепился за него. Кустарник тут же отомстил мне, впившись своим когтем в плечо. Боярышник! Сориентировавшись, я решил идти направо. Собственно, налево тоже можно, но почему-то казалось правильным направо.

      Костер я увидел издалека. Передвигаясь очень осторожно, застывая у каждого дерева на две-три минуты, я стал приближаться. Только бы не было собак. Когда подошел довольно близко, минут пятнадцать разглядывал сидевшего у костра и клевавшего носом крепкого мужика в простой одежде. На противоположной стороне поляны, ближе к дороге стояли телега с бортами из жердин и крытый фургон. Три стреноженные лошади мерно жевали траву. Лохматых сторожей нигде видно не было. Свет костра не давал рассмотреть наверняка, но к гадалке не ходи – мужик не один, и остальные спят в фургоне. Памятуя о своем появлении в этом мире, когда я тоже вышел на костер, здороваться я не собирался. Стараясь ступать бесшумно, я стал обходить поляну, чтобы незаметно подобраться к телеге, на которой что-то темнело.

      Мне мнились горы мяса, хлебов, соли, которые я смогу утащить на своих крепких плечах. Понимаю, что это нечестно, нехорошо, неправильно и унизительно, в конце концов, но жизнь в этом мире меня немного изменила. Логика оправдания – мне сейчас нужнее. Урви, если сможешь. Но эти слабые и абсолютно ничего не значащие отголоски совести были потом.

      Зайдя со стороны дороги, я некоторое время выжидал. Мужик не шевелился, в фургоне тоже было тихо. Пригнувшись, я медленно стал подходить к телеге. Ошибиться нельзя – я не самый скоростной бегун этого мира. Наконец я оказался у цели. Расстраиваться было некогда – в телеге лежала сбруя, то есть два хомута, седло и пара седельных сумок. Последние я аккуратно пододвинул к борту. Не знаю зачем, но накинул на шею какой-то кожаный ремень от упряжи. Перевесившись через край, попытался вытянуть из-под седла попону, ну или как там называется то, что кладется под седло, но не получилось. Седло сдвинулось вместе с ней, одновременно раздался деревянный стук. Я замер. Оказалось, это упал топор, который был прислонен к седлу. Выждав минуту и убедившись, что сторож по-прежнему дремлет, я дотянулся кончиками пальцев до рукояти и стал медленно придвигать топор к себе. Миллиметр, еще один, еще. Теперь уже можно взяться получше. Теперь по сантиметрику, помаленечку… Уф! В лесу было не жарко, но лицо у меня горело. Так. Теперь поднимаем сумки и не спеша назад.

      А-а-а! Получилось! Я, отойдя на приличное расстояние, побежал. Не знаю зачем, но сделал пару небольших кругов – следы запутывал. Адреналин вкупе с гормоном счастья разгонял кровь, и сердце, казалось, было готово вырваться из груди. Губы сами собой временами растягивались в улыбке. Я смог! Остановился, когда уже стало светать, оттого что в боку кололо и воздух обжигал легкие. Первым делом, присев, раскрыл сумки. Соль! Да я богач! Маленький полотняный мешочек соли! Кусочки кожи, тряпка, небольшой