Батурино – гнездо родное. Сергей Иванович Панфилов

рассказы о прошлом и мне захотелось побывать у вас в гостях, побеседовать, что-то записать для памяти. Можно?

      Он, возможно, не ожидал от меня такой прыти, от незнакомца, но, добродушно улыбнувшись, пригласил к себе в гости:

      – Хорошо. Приходите завтра. Часам к пяти вечера. Я живу в Безбожном переулке… дом… квартира…. Я предупрежу вахтера, что вы приглашены ко мне. До свидания! До встречи!..

      Он слегка улыбнулся, чуть склонил свою седую голову и направился в зал заседаний. Там планировался показ документального фильма «Власть соловецкая», одним из героев которого был Олег Васильевич Волков. Я проводил его величественную фигуру взглядом. Постоял на месте, порадовался, что все для меня неожиданно сложилось радостно-удачно, и направился вслед за Олегом Васильевичем в зал заседаний…

      На следующий день, как договорились, я пришел к пяти часам в гости к писателю, узнику сталинских лагерей, потомственному дворянину – Олегу Васильевичу Волкову. Он встретил меня радушно, по-старинному, сказал:

      – Раздевайтесь, проходите в комнату, будем пить чай и беседовать.

      Я прошел вслед за ним в комнату. Я чувствовал себя все-таки немного смущенно, не знал, как себя вести. Он улыбнулся, предложил присесть за стол, не смущаться, чувствовать себя свободно. В его словах, поведении, манере разговора, общения, ощущалась иная культура, иное воспитание.

      Я сидел за столом, смотрел на Олега Васильевича и простодушно думал, что, может быть, вот также бы вел себя со мной Федор Михайлович Достоевский. Нет, не Лев Николаевич Толстой, а, может быть, Иван Сергеевич Тургенев. Вот что было удивительным для меня.

      Мы пили чай, и я расспрашивал Олега Васильевича о прошлом, о том, почему Государство Российское рухнуло в пропасть.

      – К сожалению, – сказал Олег Васильевич, – русские люди все дальше и дальше уходили от веры своих предков – Православия. Сохранялась внешняя обрядность, праздники, пасхи-куличи. Эту обрядность талантливо описал в своей книге «Лето Господне» писатель-эмигрант Иван Сергеевич Шмелев. А вера? Настоящая, глубокая вера? Она постепенно исчезала, растворялась в суете будней. Гражданин Российской Империи обязывался один раз в год отговеть и причаститься Святых Даров, а справку об этом предоставить на службу, чтобы подтвердить свою законопослушность. Вот такой процветал уже духовный формализм. Это печальные факты из нашего прошлого. Никуда от них не денешься. Приходится признавать.

      Конечно же, русская интеллигенция доходила порой до недопустимого в обличении своей родины – России. Возьмите художников-передвижников. Картины «Чаепитие в Мытищах», «Крестный ход в Курской губернии». А Репин с его «Бурлаками». Волжские бурлаки были здоровенными мужиками. Попробуй, потяни бурлацкую лямку, потягай баржи по Волге-матушке. А что мы видим на картине этого живописца? Идут какие-то бродяги с Хитрова рынка. Герои пьесы Максима Горького «На дне». Они бы и двух метров не прошли вдоль берега, скисли бы, выдохлись. Но русским интеллигентам, оторвавшимся от родной почвы,