Падшие боги. Антон Грановский

занялся разжиганием костра. Не прошло и десяти минут, как на полянке заполыхал, уютно потрескивая сухим валежником, рыжий костерок.

* * *

      Бахтияр настругал палочек, нанизал на них грибы и воткнул палочки в землю рядом с костром. Вскоре грибы сморщились и потемнели.

      – Готово! – сказал старый охотник. Он взял одну палочку и протянул ее Глебу.

      – Ешь. Вкусно.

      Глеб взял палочку, куснул зубами жареный гриб, пожевал и едва сдержался, чтобы не выплюнуть. «Дрянь какая», – подумал он.

      – Хороший еда? – поинтересовался охотник-манси.

      – Хороший, – ответил Глеб, не желая обижать старого охотника. – Ресторан «Максим» отдыхает. Но я больше люблю консервы. Не возражаешь, если открою баночку печеночного паштета?

      Бахтияр не возражал.

      Вместе с банкой паштета Глеб достал из рюкзака бутылку коньяка «Кутузов», подаренную ему одним бизнесменом, фирму которого Глеб ненавязчиво упомянул в своей статье.

      Подлое, конечно, дело, но сейчас, уплетая бутерброд с паштетом и глотая двадцатипятилетний коньяк прямо из горлышка, Глеб нисколько не жалел о своем поступке. Уж больно хорош был этот «Кутузов».

      Бахтияр от коньяка отказался, заявив, что Сорни-Най не любит пьяных. Глеб высказал старику все, что думает про вредную Сорни-Най, и в одиночку выхлебал полбутылки коньяка. На природе сам бог велел!

      Пока Глеб заканчивал ужин, Бахтияр разбил у межи палатку. Глядя, как он возится с колышками, Глеб вдумчиво проповедовал:

      – Ты, Бахтияр, слишком суеверен. Я понимаю, твои предки верили во всю эту галиматью с Сорни-Най, но ты-то – человек двадцать первого века. Даже в ваш дремучий поселок давно пришла цивилизация. Вот скажи мне, Бахтияр, ты смотришь телевизор?

      – Нет, – ответил старик, вбивая колышек.

      Глеб отхлебнул коньяка и вытер рукавом рот.

      – Ну а электричеством пользуешься?

      – Нет, – снова ответил старик.

      Глеб удрученно покачал головой.

      – Плохо дело. Вот и выходит, Бахтияр, что не хочешь ты шагать в ногу с веком.

      – У века свой нога, у Бахтияра – свой, – незлобливо отозвался старик.

      Глеб вздохнул.

      – Хороший ты человек, Бахтияр, только темный... Ладно, что с тебя возьмешь. Как там палатка, готова?

      Старик выпрямился и отряхнул руки.

      – Готова.

      – Пойду отдохну. Ноги гудят, будто я на пик Коммунизма забрался, пешком и без тапочек. – Глеб поднялся на ноги и, покачиваясь, побрел к палатке. Перед тем как войти, остановился и сказал: – Если усну, до утра уже не буди.

      – Спи-спи, – улыбнулся старик. – Будить буду рано.

      – В этом я не сомневаюсь.

      Глеб вздохнул и ввалился в палатку.

* * *

      Однако поспать до утра не удалось. Ночью разыгралась гроза. Глеб проснулся от раскатов грома, поднял голову и позвал в темноте:

      – Бахтияр!

      Старик не отозвался.

      – Эй, Бахтияр, ты здесь?

      Ответа не было. Видимо, старик вышел отлить. Нашел время. Глеб снова опустил голову и зевнул. По крыше палатки застучал ливень.

      Дробный перестук подействовал