Искушение Анжелики. Анн Голон

вместо того чтобы его ругать. Так что он будет ее защищать, раз уж королевские вербовщики сделали из него солдата и дали ему в руки мушкет.

      Перед Анжеликой поставили чашку теплого молока, в котором плавало взбитое яйцо. Она обрадовалась этому простому блюду, вкус которого уже почти забыла. Подали также отварную индейку, сильно сдобренную мятным соусом, с гарниром из маиса. Затем принесли пирог, от которого исходил аромат черничного варенья.

      Узнав, что граф де Пейрак и его семья зимовали в верховьях Кеннебека, в более чем четырехстах милях от моря, англичане были потрясены. Конечно, от французов можно ожидать и не такого, но все же это был подвиг, особенно для женщин и детей.

      – Это правда, что вам пришлось съесть ваших лошадей? – спрашивали они.

      Молодежь особенно интересовалась самим этим французским дворянином, другом и представителем Компании Массачусетского залива. Каковы его планы? Правда ли, что он пытается заключить союз с индейцами и своими соотечественниками-французами, чтобы избавить Новую Англию от их губительных набегов?

      Старый Бенджамен не участвовал в общей беседе. Он, разумеется, слышал о графе де Пейраке, но предпочитал не вмешиваться в разговоры о разношерстном смешении народов, которые ныне населяли Мэн.

      Разве не довольно того, что на берегах Массачусетского залива теперь уже яблоку негде упасть? Ему не нравилось думать, что на земле, помимо членов его рода, есть и множество других людей.

      Ему бы хотелось, чтобы только он и его родня встретили начало времен, хотелось быть, как Ной, выходящий из ковчега.

      Он всегда стремился к пустынным местам, всегда старался думать, что только он и его родичи способны славить Создателя, что они есть «маленькая возлюбленная паства, избранная Богом ради его вящей славы», но большой мир все время их преследовал и напоминал старому Бену, что Создатель должен делить свои щедроты между множеством разных людей, часто неинтересных и неблагодарных.

      Анжелика легко догадалась о беспокойной скитальческой жизни этого патриарха, ведущего за собою людей, – достаточно было взглянуть на его решительное лицо с большим носом и белой бородой и перехватить его испытующий, полный нетерпимости взгляд. Она не могла понять, почему он был так сердит на своего сына, который, впитав независимый дух отца и последовав его примеру, покинул Биддефорд-Сэкоу и основал Биддефорд-Себейго. Но это была одна из тайн взаимоотношений отцов и сыновей, которая существует с сотворения мира. Присущие человеческому роду слабости пробиваются сквозь жесткий панцирь праведности, и Анжелика чувствовала, как в ней рождается горячая, живая симпатия к этим людям, глубоко порядочным и бескомпромиссным.

      Повеселев от превосходной еды, она почувствовала, что этих людей в темных одеждах объединяют не только общие суровые принципы, но и существующая между ними родственная теплота.

      После того как принципы были установлены и во всеуслышание провозглашены, человеческие чувства все равно брали свое.

      Роз-Анн