Вам меня не испугать. Дженнифер Макмахон

дуба, на котором стоял деревянный домик. Офис был круглым, двенадцати футов в поперечнике, с древесным стволом в центре и окнами со всех сторон. Лен назвал его «диспетчерской вышкой».

      Здесь стояли компьютерный стол и деревянный чертежный столик. Имелась также небольшая доска с заметками по последнему проекту, напоминанием позвонить клиенту и пришпиленной астрологической картой, которую составил для Реджи Лен. Она не верила в «уютный беспорядок» и не держалась за вещи, не имевшие для нее важности, поэтому на книжной полке стояли лишь те книги, к которым она обращалась снова и снова, которые повлияли на нее. «Поэтика пространства», «Язык фактуры», «Непреходящие основы строительства», «Дизайн вместе с природой», «Заметки о синтезе форм», а также небольшая коллекция справочников о природе. Здесь и там среди книг попадались другие замечательные источники вдохновения для Реджи: птичьи гнезда, раковины, шишки, камни причудливой формы, круглое, бумажно-тонкое осиное гнездо, семенные коробочки молочая, желуди и древесные грибы.

      Реджи пошла к телефону на столе, споткнулась и плеснула на руку горячий кофе.

      Вот проклятье! Зачем она так торопится? Чей голос она ожидает услышать в трубке? Чарли? Маловероятно. В последний раз они поговорили после случайной встречи в бакалейном магазине незадолго до того, как оба окончили разные школы. Возможно, Тара хочет еще раз подшутить над ней и сказать, что у нее осталось шестьдесят секунд, чтобы собрать все, что ей дорого?

      Нет. На самом деле она думала, что это снова Он.

      Она годами получала эти звонки: сначала дома, потом в колледже, потом в каждой квартире и доме, где она когда-либо жила. Он никогда не говорил ни слова. Но она слышала его дыхание и почти ощущала прикосновение зловонной влаги к своему здоровому уху. Каждый вдох и выдох глумился над ней и словно говорил: «Я знаю, как тебя найти». И она каким-то образом была уверена, она просто знала, что это Нептун. Однажды он раскроет рот и заговорит с ней. Она представляла, как это будет: его голос, шелестящий в телефоне, как вода, льющийся в ее ухо, протекающий через нее. Возможно, он скажет ей то, что она всегда хотела узнать: что он сотворил с ее матерью и почему она была единственной жертвой, чье тело так и не нашли. Другие тела были выставлены напоказ, но все, что осталось от Веры, – это ее правая рука.

      Что отличало ее от остальных?

      – Алло? – пробормотала Реджи.

      «Скажи что-нибудь, – пожелала она. – Не молчи на этот раз».

      – Реджина? Это Лорен.

      – Ох. Доброе утро, – сказала Реджи, скрипнув зубами. Она поставила маленькую керамическую чашку и потрясла обожженной рукой, раздраженная тем, что поторопилась из-за Лорен. Какого черта ее тетушка звонит так рано? Обычно она звонила по воскресеньям в пять вечера. И Реджи часто не оказывалось на месте – или, по крайней мере, она делала вид, будто ее нет, – пряталась в углу, как ребенок, с бокалом «пино нуар» в руке, словно красный глазок автоответчика мог видеть ее, и слушала бестелесный голос своей тети.

      – Мне только