Топор правосудия. Вячеслав Денисов

меня тут с делами, Вадим, полный перец…

      Пащенко попросил два часа.

      Значит, целых два часа не имело смысла сниматься с места. Антон успел провести запланированный процесс и собирался уже сесть в следующий, как Алиса пригласила его к телефону, сказав, что звонит «какой-то Пащенко».

      Он обещал позвонить через два часа, а позвонил через полтора.

      – Ручку с карандашом приготовил? Можешь отложить, они тебе не потребуются. Перец, проходящий в связи с Семенихиным Олегом Александровичем, это Перченков Виктор Владимирович, семьдесят восьмого года рождения. Ранее судим с отбыванием наказания в колонии общего режима за хранение наркотиков. Наркоман. В настоящее время находится в федеральном розыске за разбой за следственным отделом Центрального РОВД. Двое соучастников задержаны, в отношении него дело выделено в отдельное производство. Само же дело передано в Центральный районный суд и находится на рассмотрении у федерального судьи Струге А.П. Не хочешь встретиться, Антон?..

      Глава 5

      В руке судьи хрустнул карандаш.

      Вопреки совету Пащенко он стал записывать каждое его слово. Но едва грифель вывел на листе бумаги фамилию «Перченков», Струге перестал писать. Еще полтора часа назад он сгорал от нетерпения, ожидая звонка от прокурора, чтобы потом помчаться в указанном направлении. Он дождался звонка, только теперь спешить было некуда.

      Перченкову не имеет смысла закручивать тонкую комбинацию по продаже Цебе дела. Это его дело – Перченкова. Того самого Перченкова, который проходил по одному с Цебой делу о разбое. И это как раз тот случай, когда дело сжигается, рвется сразу же, едва попадает в руки.

      – …Я не слышу ответа, Антон.

      Услышав в трубке голос, Струге понял, что сидит, откинувшись на спинку и держит трубку в откинутой в сторону руке.

      – Что ты говоришь?

      – Я спросил: ты встретиться не желаешь?

      «Теперь можно делать все, что угодно, – думал Струге. – Можно встречаться, можно не встречаться. Можно рассматривать дела, не заботясь о качестве работы. Теперь можно не думать о том, что тебя вытянут на ковер квалификационной коллегии судей и начнут пытать: а почему у вас, Струге, так много отмененных приговоров? А почему на вас так много жалоб? А почему вы иногда опаздываете на работу? Почему играете в футбол и не блюдете честь судьи?

      Можно улыбаться и махать рукой. На все эти вопросы можно не отвечать по одной простой причине – его вышибут из суда гораздо раньше.

      – В кафе, – сказал Антон. – В восемнадцать часов. Я угощаю.

      Теперь даже поздно проситься в добровольную отставку. Известие об утере уголовного дела застанет всех в самом начале этого бюрократического процесса. Да и не стал бы Антон затевать эту жалкую игру.

      Олежка Семенихин, милейший человек, уходя из кабинета даровавшего ему свободу судьи, захватил с собой уголовное дело по факту обвинения своего зоновского корешка. И не было в этой светлой голове даже мысли о