Княжий человек. Александр Мазин

очухался? Не сильно тебя Болдырь помял? Сбежать думаешь?

      Данила застыл. Как ведун его услышал? Он не издал ни звука после того, как очнулся. Мысли, что ли, читает? Да ну, бред, о чём может ещё мечтать пришедший в себя пленник?

      – Ужин себе готовишь? – съязвил Молодцов, хоть какая-то самозащита.

      – Не, тебе.

      – Я сыт.

      – А я тебя спрашивать и не буду, ежели сам не расскажешь, кто ты да откуда. Да откель твоя силушка.

      – Дед, у тебя что, маразм? – спросил Данила, будучи не уверенным, что ведун поймёт значение слова.

      – Не хочешь говорить – не надо, – ответил тот и снова застучал ножом, бурча что-то под нос.

      – Я же тебе вроде всё рассказал, что знаю. А больше говорить незачем, не к чему тебе это. Да ты и не поверишь.

      – Почему? – ведун вдруг повернулся.

      Странно, но в темноте Молодцов отлично видел его глаза, голубые с тёмными прожилками.

      – Расскажи. Мне-то нужно знать, откель ты взялся или вселился в тело этого бедолаги. Расскажешь добром, зачтётся тебе.

      «За кого он меня принимает? – подумал Данила, и тут в мозгу всплыла другая мысль, словно чужая: – Тяни время».

      – Э, друг, ну ты и сказанул! Вот так возьми и расскажи… Тут за один день не управиться. Например, знаешь ли ты, дед, что такое ядерная реакция?

      Оп-па, заинтересовал, дедок даже ножик отложил.

      – Ну вот слушай тогда.

      … – Брешешь всё ты, – махнул рукой в длинном рукаве ведун.

      Упоминание о том, что земля круглая, у него не вызвало шока. Что можно в космос, то есть на небо, запускать ракеты, тоже не удивило, даже геостационарные спутники он воспринял как должное. Но вот что серебро заменят бумагами, а то и вовсе кредитными карточками – в это верить он отказывался. Впрочем, быть может, и остальное он воспринимал по-своему, адаптировал как-то к своему восприятию мира.

      – Ну, поболтали и будет, – прервал лекцию Молодцова старик, он пошкандыбал к двери и крикнул наружу: – Морош, Евдоха ещё не вернулась?

      – Нет, послать за ней?

      – Не заблудится, – проворчал ведун, вернулся к столу, бормоча себе под нос. – Ничё как раз на зорьке вернётся, в самую пору. На вот, ешь.

      Он протянул со стола глиняную плошку, в которой лежало примерно с ложку непонятного цвета кашицы.

      – Не буду.

      Ведун без проволочек ткнул его в лоб той самой клешнёй, что была скрыта рукавом, и Данила почувствовал, как онемело его лицо, рот сам открылся. Старик загрузил в него кашицу, захлопнул рот. Ощущение собственного лица вернулось, Молодцов попробовал вывернуться из схватки.