Две пьесы о Бодром Боссе. Федор Иванов

кой системе Ridero

      Совещание у министра по поводу дел небесных

      Действующие лица:

      Бодрый Босс (присутствует незримо как любимый образ)

      Министр по делам веры, надежды, любви.

      Начальники управлений:

      Веры,

      Надежды,

      Любви.

      Офис министра.

      Министр. Господа, я имею честь передать вам приветствие от Бодрого Босса, который, который…

      (раздается тревожный звонок, но пока еще никто не понимает, насколько он тревожный. Министр долго ищет мобильник, вынимает его из-за кипы бумаг. Слушает. Он весь, как большие уши. Его фигура, лицо, руки, короче, весь организм изображают волнение высшей степени, элитное волнение, если вам угодно меня простить за не слишком понятное сочетание слов!)

      Министр. (говорит односложно, как форменный биоробот) Да. Конечно. Принял к сведению. Очень сожалею, но это так…

      (Министр, закончив разговор, упирает голову на обе руки и какое-то время сидит молча. Раскачивается, как маятник. Потом замирает, как памятник самому себе. Наконец…)

      Министр. Господа. Звонил Бодрый Босс. Пришло срочное сообщение из Шизатауна. Президент Храп играл с кнопками и случайно нажал на красную.

      Бодрый Босс предупреждает: на нас летят пять тысяч ракет. Что будем делать?

      Начальник веры. А причем тут мы? Реагировать должен сам Бодрый Босс, а вовсе даже не мы!

      Министр. Он занят и поручил нам обдумать ответные меры, определиться, как продолжать нашу миролюбивую политику в новых условиях. Бодрый Босс сожалеет, что не может принять участие в нашем сегодняшнем совещании.

      Начальник любви. А где он, если не секрет?

      Министр. Уж вы-то могли бы знать, где. Это по вашей части! Женится.

      Начальник любви. Господи. Опять! На ком же, на этот раз!

      Министр. На команде волейболисток.

      Начальник любви. Я рад за него, хотя, конечно, опасаюсь за его здоровье и не могу, так сказать, одобрить целиком и полностью…

      Министр. Мы отвлеклись. Не забывайте: ракеты уже летят.

      Начальник надежды. Да, но откуда? Рым наш, поэтому фрегатов западных партнеров у его берегов, слава богу, нет… Следовательно, у нас, быть может, имеется пара минут в запасе, чтобы сделать для Отечества что-нибудь полезное, совершить нечто….

      Начальник веры. Предлагаю помолиться.

      Министр. Молитва хороша в мирное время. «Томагавки» молитв не понимают.

      Начальник веры. А если мы оцифруем молитвы и проповеди и направим их на ракеты противника….

      Начальник любви. Оцифруем! Спуститесь на землю, коллега.

      А время где! Потом, по-вашему, в Хиросиме и Нагасаки молиться не умели, что ли? Им же не помогло!

      Начальник веры. Не помогло, потому что не тому богу молились!

      Начальник надежды. Поосторожнее, коллега. Выбирайте слова, а то ненароком оскорбите чувства японского верующего и угодите за решетку!

      Начальник веры. Можно подумать, вы японец!

      Министр. Перестаньте препираться! Вы оба, не оскорбляйте, пожалуйста, мои мысли! Думайте быстрее! Да, кстати, у меня возникла неплохая идея. Маршал Табуреткин может нам помочь!

      Начальник любви. Как? Со своими бригадами, сержантами и гаремами против ракет?

      Министр. Вот именно! Против ракет! Он разворовывал средства своего ведомства, пусть теперь ловит их голыми руками со своими одалисками, лесбиянками, любительницами квартир и драгоценностей! Черт знает что такое! Я уже начинаю нервничать! Невозможно так работать! Говорил же Бодрому Боссу, доносил, так сказать, до разума, что в абсурде можно находиться день, два, какое-то ограниченное время, но нельзя пребывать в нем десятилетиями! Абсурдом долго не живут, попади в меня ракета! Так и знал, что именно мне придется разгребать. Так. Нужно собраться. Значит, Табуреткин с его дамами нам бесполезен. Отлетает! Какие еще варианты?