Куда уходит солнце? Повесть. Соломея Лютова

есни прощальные, гавани дальние

      В жизни у каждого сказка своя.

      (Н. Н. Добронравов)

      Глава первая. Фотография

      На книжной полке в моей комнате стоит цветная фотография, на которой запечатлена я.

      Я сижу у окна за письменным столом и что-то калякаю красной ручкой в альбоме для рисования.

      На мне надеты розовые колготки и светло-кремовая футболка. Мои ноги ещё не достают до пола, и на стуле я сижу в позе лягушонка.

      У меня отвлечённый взгляд – меня запечатлели в тот момент, когда я не ожидала этого. Но я помню тот момент, тот короткий эпизод из моей жизни.

      Меня фотографировал отец: он попросил меня посмотреть в объектив и улыбнуться.

      Я посмотрела в объектив, но не улыбнулась: я была слишком увлечена своим занятием – рисованием.

      На снимке у меня светло-русые детские жиденькие волосёнки – мне там не больше трёх лет.

      Сквозь тонкие белые шторы с узором в виде больших голубых цветов пробиваются солнечные лучи, падая на подоконник, и по нему тянутся косые тени от оконных рам.

      Комната оклеена теми старыми обоями с васильковым орнаментом. Фотография проникнута светлым, радостным и сказочным настроением…

      Как же мне хочется снова оказаться у солнечного окна, запечатлённого на фотографии, сесть на подоконник, откинуть лёгкие белые шторы с голубыми цветами и увидеть зелёную улицу, весну, заросшую кустами и травой территорию детского сада, автобусную стоянку с маленькими жёлтыми автобусами, которых теперь уже нет.

      Теперь всё по-другому, хотя, вроде бы, всё то же самое – и улица, и автобусная стоянка, которая виднеется из окна, и даже стол, за которым я сижу на той фотографии, всё тот же и стоит на том же месте: у окна в моей комнате.

      Но всё это – другое.

      Время существенно изменило и мою комнату, и улицы, да и саму меня тоже. Я давно уже не та маленькая девочка в розовых колготках с рассеянным взглядом карих глазёнок.

      И я заметила, что в последнее время мне не хватает солнца, солнечного света, а тогда его было много.

      Мне тогда казалось, что солнце светит всегда; я почти не помню тёмных, дождливых и пасмурных дней.

      Глава вторая. Терлецкие пруды

      Мне запомнились только солнечные дни с ясным лазурным небом.

      В такие дни мы с мамой или бабушкой, а иногда и с отцом, ходили гулять в лесопарк, название которого я хорошо знала – Терлецкие пруды, а дома его называли просто – «Терлецкие».

      Бывало, скажут мне:

      – Пойдём на «Терлецкие» гулять!

      Мы начинали собираться, а потом шли в крупный лесопарк с пятью прудами.

      Один пруд такой большой, что на его берегу разместилась спасательная станция.

      Раньше в четырёх прудах можно было купаться, и только в одном из них стояла мутная и грязная вода.

      Это был самый дальний пруд, в котором собачники купали своих любимцев.

      За это мы с мамой прозвали этот пруд собачьим, а на самом деле он назывался «Утиный», и это тоже было верно.

      Здесь всегда гнездились утки, потому что этот пруд был самым тихим, и на нём было меньше народу, чем на остальных.

      Этот пруд был живописным – по его берегам росли раскидистые толстые дубы, камыши и околоводные шаровидные ивовые кусты, в которых, помимо уток, обитали другие птицы: сороки, дрозды, вездесущие воробьи и сойки.

      На этом пруду есть небольшие островки, поросшие осокой и ивняком.

      Зимой можно добраться до этих островов по льду, но летом это идеальное убежище для уток, со всех сторон окружённое водой.

      Раньше на Терлецких прудах водились почти одни кряквы, а гоголи – небольшие уточки с жёлто-зелёными глазами, тогда были редкостью.

      Они пугались людей, а ещё их притесняли кряквы.

      Увидеть гоголя на каком-нибудь из прудов для нас с мамой означало увидеть маленькое чудо, особенно весной, когда самцы гоголей контрастно окрашены в чёрно-белый цвет.

      Впрочем, мне нравились и обыкновенные кряквы – они были по-своему красивы, особенно селезни с блестящими фиолетово-зелёными головами и жёлтыми клювами.

      Кроме прудов, в лесопарке есть множество дорожек и тропинок, ведущих в тихие лесные уголки.

      Во многих местах ещё сохранился природный ландшафт, хотя, конечно, человек попортил его.

      Тогда, во время моего раннего детства, тихих и умиротворённых уголков было значительно больше, нежели сейчас, а людей и мусора – меньше.

      В жаркую летнюю пору на берегах прудов не валялось столько загорающих людских тел, а зимой можно было свободно кататься на горках, не дожидаясь очереди…

      «Терлецкие» для меня были чем-то большим, нежели просто местом для прогулок и отдыха.

      Пойти на Терлецкие пруды для меня было всё равно,