Островок безопасности. Выпуск 3 серии «Стихи гуськом». Лариса Миллер

самым намекая нам,

      Что мимолётности все эти,

      Хоть и рискуют кончить в нетях,

      Лишь светлым преданы тонам.

      И, если тянет говорить

      Про это всё, то лишь словами,

      Которые умеют сами

      Воспламеняться и парить.

      «Нет, нет, не надо сокрушаться…»

      Нет, нет, не надо сокрушаться,

      Что дни осенние крошатся

      На уйму охристых частиц,

      На землю падающих ниц

      Иль упадающих на спинку.

      Нет, надо полюбить картинку,

      И даже рвущуюся нить

      Необходимо полюбить —

      Нить, на которой всё держалось.

      И, если даже сердце сжалось,

      То ведь печальные сердца

      Есть тоже замысел Творца.

      «Какой, однако, лёгкий слог…»

      Какой, однако, лёгкий слог

      У жизни. Речь её струится,

      И что-то вечно в ней таится

      Такое, что она – манок,

      Силок, в который я сама

      Всегда готова попадаться,

      Чтоб снова с небом повидаться,

      Вновь оказаться без ума

      От прихотливых виражей

      Листвы летящей жарких клёнов,

      От разных здешних закидонов,

      Причуд, фантазий, миражей.

      «А счастье боялось меня, как огня…»

      А счастье боялось меня, как огня,

      Боялось оно молодую меня.

      Оно мне, как звёздочка, всюду мигало,

      Но что-то во мне его страшно пугало.

      Наверно, пугал мой тогдашний минор,

      Унылый мой вид и печальный мой взор.

      И вместо того, чтобы сделать мне взбучку,

      Оно, огорчённое, скрылось за тучку.

      Но я постарела и стала умней,

      И стало мне жаль тех безрадостных дней,

      И я попросила: «Вернись, если можно»,

      И счастье, – сначала весьма осторожно, —

      А после смелее ко мне подошло,

      И наше свиданье прекрасно прошло.

      И с этой поры я души в нём не чаю,

      И, коль временами его огорчаю,

      То через минуту прощенья прошу

      И, чтоб не серчало, в объятьях душу.

      «Когда я слышу слово «старость…»

      Когда я слышу слово «старость»,

      Впадаю в бешеную ярость.

      Ну кто придумал эту чушь

      Для юных и бессмертных душ?

      Ведь души непременно юны,

      У них всегда одни кануны,

      И сроду не было и нет

      У юных душ преклонных лет.

      И оскорбительно для слуха

      Звучат слова «старик, старуха».

      И, объявляя им протест,

      На слове «старость» ставя крест,

      Ей запрещаю рядом шаркать

      И у меня над ухом каркать.

      «Когда узнаете, что где-то…»

      Когда узнаете, что где-то

      Светло все ночи напролёт,

      Прошу, скажите мне про это,

      Тотчас отправлюсь я в полёт.

      Я не умею жить во мраке.

      Во мраке просто не дышу.

      Как только подаёт мне знаки

      Рассветный луч, к нему спешу.

      Коль