Я дрался с бандеровцами. Станислав Смоляков

Армию, заметались в панике. Бой шел до двух часов ночи. Только после двух артиллерия советов перестала бить по полякам, так как закончились снаряды. Дезорганизованные остатки трех польских дивизий отступили в окрестные леса. С собой они забрали сорок местных молодых мужчин, взятых в Копылье как заложников. В их числе был и мой брат Борис.

      К счастью, поляки заложников бросили. На них наткнулись Советы. Не слушая ничего и никого, раздосадованные потерями и сопротивлением поляков, поставили всех в шеренгу перед пулеметом… Хорошо, мимо ехал какой-то генерал, стал спрашивать, что за люди. Брату и остальным повезло – генерал попался дотошный, во всем разобрался и потребовал выпустить заложников. Отпустили бедолаг, да еще выписали им групповой пропуск, чтоб они, не дай бог, опять к кому-нибудь под горячую руку не попали.

      Выяснилось, что причиной всех бед стали местные националисты. Это они устроили засаду на кладбище. В том бою погибло много красноармейцев. Их потом свозили на кладбища в села Сокол и Грузятин. Всего захоронили 186 убитых. Националистов, которых постреляли польские солдаты, похоронили в трех могилах. Убитых поляков насчитали более 370 человек.

      22 сентября 1939 года в Колках было создано временное поветовое сельское управление, которое возглавил коммунист Мизюк. Он вышел из тюрьмы вместе с моим братом после начала войны Польши с Германией. Они рассказывали, что в тюрьме их две недели не кормили. Потом охрана бросила на стол перед камерами ключи и сбежала. Заключенные сами открыли камеры и выбрались из Брестской крепости. В общем итоге из тюрьмы вернулись: Мизюк, мой брат Иван, четыре жителя села Колки и какой-то белорус.

      Местные жители встретили Красную Армию с радостью. Мой брат Иван с 1940 года стал председателем сельсовета в Копылье. Занимал он эту должность вплоть до начала войны с Германией. При коллективизации настроения разделились: 37 хозяйств из числа самых бедных сразу же вступили в колхоз, остальные не шли. Всего же в селе Копылье проживало около 250 дворов.

      Брат Борис вернулся из польской армии со специальностью портного, купил швейную машинку и начал нас учить ремеслу. Я стал трудиться в швейной мастерской. Портняжным делом занимались Иван, я и Борис, а остальные братья вели хозяйство. При польской власти мы были зарегистрированы и платили деньги за патент. В мастерской работало пятеро человек: мы трое и еще двое учеников. С приходом советской власти стало проще, потому что стали регулярно платить зарплату за работу, а мастерской помогли материалом.

      В то время националистов в районе было очень мало. До 1940 года о них никто ничего не слышал. Бандеровские идеи стали заразой расползаться по Колковскому району через группу музыкантов из духового оркестра. Они ездили играть по селам и подпольно начали распространять идеи национализма.

      В 1941 году меня назначили заведующим сельским клубом. 21 июня 1941-го душа как будто что-то чувствовала. Организовали вечер, до трех часов ночи продолжались песни и танцы. Только