Я дрался с бандеровцами. Станислав Смоляков

1941 года в Колки без боя заехали немцы на бронемашинах, мотоциклах и велосипедах. Наш дядя Федор был секретарем Колкинского райкома комсомола, поэтому он сразу начал скрываться. Полицаи сразу стали его гонять как коммуниста. В полицаи в основном пошла молодежь. Дядя Федор в числе многих других вскоре ушел в лес, где создал партизанский отряд «За Родину!». Я стал его связным. В колкинской школе работала учительницей Ульяна, отчество ее позабыл. Она передавала мне данные на бумажке для партизан. Избежать обысков мне помогало то, что я неплохо знал немецкий язык. Наши соседи Махальские были урожденными «фольксдойч», и их дети говорили дома только по-немецки. А возле соседей и я сам научился. Свободно проходил через патрули, легко разговаривал с немцами, подробно отвечал на их вопросы. Так что они меня считали за своего. Секретную бумажку я относил в лес Черные Лозы, который тянулся вплоть до Бердичева. Заходил туда метров на тридцать, искал место, где стояло гнилое дерево, наклоненное к земле, в дупле которого я оставлял бумажку. Что характерно, за все время я так ни разу и не увидел партизан.

      Мама во время оккупации перестала ходить на работу и занималась дома по хозяйству. В 1942 году немцы начали угонять молодежь в Германию. Меня по молодости лет не брали, а вот старших гребли за милую душу. Начались облавы. По ночам выходить на улицу запрещалось. Полицаи вели себя по-разному… Как-то один из них пришел и предупредил, чтобы мы уходили из дому, иначе нас немцы могут забрать из-за дяди-партизана. В результате в 1942 году мы вынуждены были уехать из села и спрятаться в Сытнице. Все знали, что в окрестностях района сидят бандеровцы. Но тогда они еще вели себя спокойно, ничего плохого местному населению не делали. Я же в то время пас стадо телят в 50 голов. Моим напарником был старичок-поляк.

      В 1943 году мы услышали о Сидоре Ковпаке и о его боях с немцами. Говорили о нем совсем мало, ведь его отряды воевали вдали от нас. Новостей с фронта также никто не получал. В тот год случилась резня поляков, так называемая Волынская резня. Они, конечно, тоже хороши – нападали на местное население. К примеру, вырезали украинцев в селе Прибрежное. Ну и бандеровцы не остались в долгу. Поляки быстренько убрались из села, а вскоре их выселили в Польшу.

      Освободили нас советские войска в начале 1944 года. И так получилось, что меня отправили в спецшколу войск МГБ, которая располагалась под Киевом в Пуще-Водице. Взяли меня туда по направлению сельского совета, хотя я по возрасту не подходил. Но за знание немецкого языка и за помощь партизанам приняли. До сентября занимался. В первую очередь нас учили ориентироваться на местности. Назначали кого-нибудь старшим в группе из четырех человек. После приказывали выйти на какое-то определенное место. Надо было идти через лес километра за три, и требовалось прийти к назначенному времени. Давали компас на группу. Каждый получал автомат с боезапасом, вещмешок, кусок хлеба, карту в руки. Часы выдавали только старшему группы. В первый раз я просчитался и куда нужно не пришел. Затем выходы стали совершать только в темное время суток – нас поднимали в два-три