Вывихнутый век. Кто его вправит? Хаос, конфронтация, интеграция. Елена Пономарева

Крыма и Севастополя.

Суверенитет «факта» и суверенитет «признания»: возможна ли иерархия?

      Современное понимание политического суверенитета будет неполным, если не указать на необходимое соединение таких его проявлений, как «факт» и «признание».

      Говорить о суверенитете «факта» возможно, когда реальное государственное властвование означает контроль и развитие конкретной территории и народа. Это характеристика внутренней силы государства, что в политической науке принято определять через понятие «состоятельность», «состояние». Когда же власть (государства или народа) признается со стороны институтов, на которые она не распространяется, когда она создается как власть формально самостоятельная по отношению к этим институтам, имеющая свои «неотъемлемые права», то это суверенитет «признания».

      В исторической практике, где политическая власть создается, подвергается переделам, защищается и уничтожается, те или иные проявления суверенности могут как дополнять друг друга, так и преобладать одно над другим. Например, современная Россия соединяет в себе суверенитет «факта» и «признания», в то время как современный Ирак, Ливия, Косово и вообще подавляющее большинство стран мира формируют лишь фрейм «признания» – и то весьма специфического, формального. Дело в том, что реальное смысловое приращение, которое несет в себе понятие суверенитета в сравнении с базисным понятием власти, состоит в том, что суверенитет, как писал В. Л. Цымбурский, «представляет власть на фоне мира, ею не охваченного». Это и есть внешний аспект суверенитета – аспект признания. Однако как показывает политическая практика, власть большинства государств не охватывает даже территории собственной страны. Тем не менее, факт несуверенности власти на своей территории вовсе не является препятствием для международного признания страны. Так, в соответствии с Уставом, вопрос о вступлении в ООН решают государства-члены. Страна может стать субъектом ООН, если получает рекомендацию 9 из 15 членов Совета Безопасности и если при этом ни один из постоянных членов Совета Безопасности не высказался против. Затем это решение должно быть одобрено двумя третями членов Генеральной Ассамблеи. Такой подход не только рождает серьезную критику, но имеет альтернативную международную модель признания.

      В частности, в статье 3 принятой в 1933 году Конвенции Монтевидео утверждается противоположный ооновскому принцип: «Политическое существование государства не зависит от признания его другими государствами». Кроме того, этот документ закрепил четыре базовых принципа государства как субъекта международного права. Это наличие:

      • постоянного населения;

      • определенной территории;

      • собственного правительства;

      • способности к установлению отношений с другими государствами.

      Конечно, самым главным возражением против такой лайт-процедуры признания является