Холодное время. Фред Варгас

из лап.

      – Это приказ, – проворчал Бурлен. – Если не подчинитесь, вас обвинят в умышленном неоказании помощи.

      – Я никому, кроме своего патрона, не подчиняюсь. – Он по-прежнему стоял, нагло скрестив руки. – А патрон-то умер.

      – Свистните Дионису, или я заберу вас в участок.

      Вид у Бурлена сейчас был не менее устрашающий, чем у этого зверюги с конезавода. Они оба выпустили когти и скорчили страшные рожи, словно старые коты перед схваткой.

      – Свистите сами.

      – Я вам напоминаю, что Амадей умчался без шлема и седла.

      – Без седла? – перепросил Пеллетье, расцепляя руки. – На Дионисе? Мальчишка совсем охренел!

      – Вот видите, вы очень даже можете пожаловаться на зрение. Верните его, черт возьми.

      Управляющий направился большими грузными шагами к опушке леса и в несколько приемов посвистел Дионису. Кто б мог подумать, что из уст такого жлоба раздадутся столь замысловатые и мелодичные трели.

      – Вот тебе и на, – просто сказал Адамберг.

      Через несколько минут молодой человек со светлыми вьющимися волосами понуро подошел к ним, ведя за собой кобылу. Причудливый свист Пеллетье все еще раздавался в лесу.

      – Это Виктор? Секретарь? – спросил Данглар у Селесты.

      – Да. Боже мой, он не нашел его.

      Если не считать роскошной шевелюры, молодой человек лет тридцати пяти красотой не отличался. Хмурое лицо меланхолика, крупные губы и нос, низкий лоб, нависавший над маленькими, тесно поставленными глазами, и в довершение всего довольно короткая шея. Не сводя глаз с Селесты, он машинально пожал руки полицейским.

      – Прости, Селеста, – сказал он. – Амадей не сильно меня опередил, я слышал стук копыт, но он по дурости умчался в заросли Сомбревера. Там, где в бурю все повалилось. Геката споткнулась о ветку и теперь хромает. Мне попадет от Пеллетье.

      Вдалеке послышался стук копыт, и они обернулись в сторону леса. Оттуда появился Дионис, правда без всадника.

      – Матерь божья, – воскликнула Селеста, поднеся руку ко рту. – Он его сбросил!

      Пеллетье успокаивающе махнул ей издалека. Амадей шел следом за ним, опустив руки, словно своенравный подросток после неудачного побега из дому.

      – Все-таки он молодец, наш Пеллетье, – выдохнула Селеста. – Может вернуть любую лошадь, а видели бы вы, как он их дрессирует. Как говаривал патрон, – она перекрестилась, – “у Пеллетье такой характер, что я бы уже давно его выгнал. Но он ценный кадр. Нет худа без добра. Во всех нас, Селеста, есть и худо, и добро”. Это его слова.

      Амадей равнодушно позволил Селесте обнять себя. Затем повернулся к полицейским, окинув их безучастным взглядом. Он как раз был довольно красив – прямой нос, четко очерченные губы, длиннющие ресницы, черные кудри. На лбу у него выступили капли пота, щеки разрумянились от быстрой скачки. Романтичная утонченность, женский шарм, легкая небритость.

      – Виноват, Пеллетье, – сказал Виктор управляющему, который встревоженно ощупывал ногу Гекаты. – Я попытался его догнать.

      – Не вышло, мальчик мой.

      – Потому