Стальной король. Юлия Латынина

внизу Чернореченсксоцбанка оказалась скорее уютным ресторанчом. В небольшом подвальчике тихо журчала музыка, на крытых скатертями столах стояли свежие букетики цветов, и официантки в коротких юбочках покачивали бедрами вполне соблазнительно.

      При виде Кеши Старикова они вполне засуетились: видно, он занимал в банке немалый пост.

      – Слушай, – спросил Стариков, – а ты вроде юридический кончал? Ты где сейчас работаешь?

      – В Генпрокуратуре. Важняк.

      Стариков едва не поперхнулся коньячком, и тут же усиленно задвигал ушами, видимо соображая, откуда у следователя-бюджетника джип такой же, что и у директора металлургического левиафана. Видимо, соображения Старикова оказались весьма для Дениса благоприятны, он просиял, залпом проглотил коньяк и хмыкнул:

      – Надо же! То-то твой братишка говорил, что с тобой посоветуется.

      – О чем?

      Глаза Старикова сузились и стали как две смотровые щели:

      – А он не посоветовался?

      – Нет. Так о чем он должен был посоветоваться?

      – Ну как о чем. Жалко парня. Отсидел на малолетке, вернулся – а тут капитализм ан фас и в полный рост. Куда ему податься? В верхи не берут с его биографией, а низам не платят. Сильно ему хотелось из этой помойки наверх выпрастаться, а его еще раз утопили.

      – Это когда за рэкет чуть не посадили?

      – Ну да.

      – А что там случилось?

      – Да я, извини, не безопасностью в банке занимаюсь. Но я так понимаю, что Вадик был приставлен к нам от определенных кругов, чрезвычайный и полномочный атташе при правительстве союзной страны. И нашему Головатому это надоело, и он устроил всю эту историю с ларьком и рэкетом.

      – Подстроил?

      – Зачем подстроил? Это некачественная работа – выдумывать, чего не было. Насколько я слышал, все имело место в самом натуральном виде: жалоба ларечницы, и доблестная операция по задержанию рэкетиров областным РУБОПом. Операция чрезвычайно неприятная для Вадима, ибо в ходе дальнейших разбирательств выяснилось, что имело место некоторое крысятничество, и что суммы, которые твой братец приносил определенным кругам, были несколько меньше тех сумм, которые взимались с торговцев.

      – И на кого Вадим работал?

      Тут Кеша, кажется, понял, что наговорил лишнего.

      – Да слушай, – покраснел он, – откуда я знаю? Я зампред, а не следак, мое дело пассив с активом сводить.

      Задумался и выудил из внутреннего кармана пиджака прямоугольничек визитки.

      – На вот, возьми.

      Тут официантка в юбочке размером с носовой платок принесла старым друзьям по глубокой тарелке душистой ухи и по двум востороносым пирожкам с блестящей от масла корочкой, и Кеша с увлечением начал хлебать уху.

      – Ну, как тебе наш прифронтовой город? – спросил Стариков немного погодя, когда неприятный разговор об «определенных кругах» был забыт, и утерян, и заеден горячим пирожком с вязигой, – Кошмар! Палаточный городок, что твоя крымская бухта. Я свою семью в Испанию отослал, не дай бог, эти гаврики людей бить начнут.

      – Не начнут, –