Маг без диплома. Ольга Романовская

глотнула, почувствовав приставленный к животу кончик солдатского палаша. Желания спорить со служителями правопорядка не возникло, она отдала им все.

      Попробовала поинтересоваться, по какому праву ее задержали, но получила грубый ответ:

      – Не твоего ума дело! Следователь объяснит.

      На глазах у знакомых и соседей гоэте связали руки и затолкали в закрытый экипаж.

      Один солдат сел с ней, другой устроился на козлах рядом с кучером.

      Повозка дернулась и под шепот обитателей Тенистой улицы стремительно скрылась из вида.

      Солдат не обращал на арестованную ни малейшего внимания, а сама гоэта, мучимая противоречивыми чувствами, главенствующим среди которых постепенно становился страх, прильнула к небольшому окошку, с грустью следя за привычными, любимыми улочками. Быть может, она видит их в последний раз.

      Стоит ли говорить, что Эллина тысячу раз прокляла свою скупость и нерешительность. Позови она стражу, сядь она в экипаж – все сложилось бы иначе. А так…

      Повозка въехала на территорию замка и остановилась у мрачного здания, напоминавшего крепость в крепости. Даже его архитектура решительно отличалась от привычных городских построек – мощные стены, башни по углам. И печать магической защиты на каждом камне. Мощнейшей защиты, которую, наверное, мог бы поставить или снять только ректор Университета – по мнению Эллины, самый сильный маг королевства.

      Парадный вход этого замка в четыре этажа украшала табличка: «Следственное управление города Сатия, королевство Тордехеш». Но гоэту вывели под руки из экипажа не у лестницы с фигурами львов, а у черного хода, во внутреннем периметре постройки. Во дворе.

      Эллина снова попыталась что-то выяснить, но с тем же результатом. На нее не обратили внимания, подтолкнув к массивной двери, которую, казалось, и направленным взрывом не выбьешь.

      Оставив испуганную гоэту в небольшой комнатке без окон, солдаты удалились, лениво бросив ее вещи подоспевшей женщине в форменном платье. Та быстро прикрепила к ним ярлыки, сделала какие-то отметки в толстой амбарной книге и передала другим служащим на осмотр, сама же вошла в комнату к Эллине.

      – Предупреждаю сразу: любое применение магии в этих стенах чревато. Так что, ведем себя спокойно, не царапаемся, не кусаемся, а то солдат позовут, успокоят.

      Гоэта кивнула, живо представив, как ее будут успокаивать солдаты. Ударами в живот и по лицу.

      Служащая развязала веревки и приказала:

      – До нижнего белья раздеваемся. Все опасные предметы заранее отдаем мне.

      Что поделаешь, таковы местные порядки. Перед тем как допустить к следователю, обыщут.

      Стоять на каменном полу полуголой было холодно и неприятно. И стыдно, особенно когда твое тело дюйм за дюймом внимательно ощупывают, даже белье приспускают на тот случай, если бы гоэта пожелала под ним что-то спрятать. На мгновение Эллине даже показалось, что служащая ее совсем разденет: судя по сомнениям во взгляде, такая мысль у нее была. Но служащая не стала, ограничившись ощупыванием,